Алексей Колмогоров Сахар
© ООО «Издательство АСТ»
Часть первая
1
Молния снова высветила всё с предельной фотографической четкостью: далекие синие горы, поля ка́ньи с островками пальм и красную дорогу. Незнакомец за это время переместился и оказался перед стеной тростника высотой в два его роста и держал мачете так, будто собирался рубить тростник. Ночью? В грозу? Карлос наблюдал за ним, стоя на дороге с велосипедом. На его счастье, занялась череда молний, будто в небе заплясала электрическая дуга, и свет не гас несколько долгих секунд.
Карлос боялся, но это был отдельный от него страх, отстраненный, как во сне, когда знаешь, что все это неправда и на крайний случай есть возможность проснуться.
Эй, ты что тут делаешь?! Карлос не смог перекричать долетевший запоздало гром.
А сам-то он что делал за полночь в тростниковых полях? Если бы кто-нибудь спросил его, он не смог бы объяснить внятно. Он всегда чувствовал: с этим полем что-то не так. И вот теперь этот парень в красных сапогах! В новой вспышке молнии Карлос увидел, как парень вошел в стену тростника и растворился в ней.
Бросив велосипед на дороге, Карлос побежал к полю. В слепящих всполохах под раскаты грома он нашел проход, проложенный незнакомцем в чаще, и двинулся вперед. Каждую секунду Карлос ждал, что столкнется с ним, с этим кем бы он ни был. И что тогда произойдет? Риск наткнуться на парня внушал Карлосу панический страх и безумную надежду. Он давно ждал этой встречи. Что-то должно было случиться и вот случилось. Карлос не мог упустить этот шанс. Стебли каньи хлестали его по лицу. Он споткнулся и упал; шлепанцы слетели с ног. Искать их в темноте не было времени. Он побежал дальше босой. Ничего не видел и ничего не слышал за раскатами грома. И вдруг мир в полной тишине расплавился и потек. Карлос ощутил нестерпимый жар внутри и снаружи и увидел, что тростник вокруг него пылает голубым пламенем. Что это? Он в эпицентре атомного взрыва? Карлос упал, и тут же потоки воды обрушились на него с неба, будто сработала система пожаротушения
2
свободный столик. Был еще только полдень, и в барах Старой Гаваны официанты только расставляли столы и стулья, а здесь уже знойно ныли гитары и несколько пережаренных на солнце европейцев уже пили ледяной дайкири, с утра усердствуя в выполнении кубинской туристической программы. От Капитолия до бульвара Прадо и дальше до маяка и синеющей полоски моря все плыло и плавилось в горячем воздухе.
Полковник посмотрел на часы. Чудак опаздывал. Почему он назначил встречу здесь, в центровом туристическом месте? Это было странно, тем более что полковнику этот чудак представлялся бедным, вряд ли способным заплатить за выпивку в баре. Впечатление это составилось как-то само собой, хотя они никогда не встречались и единственный раз говорили вчера по телефону о странных вещах. Может, оттого этот Карлос, как он себя назвал, и произвел впечатление бедного чудака, что говорил о странных вещах, о которых нормальные люди по телефону не разговаривают.
Музыканты ласково затянули «Гуантанамера», полковник поморщился. Жаркий хаос дня, смех туристов и эта чертова музыка все его бесило. Кроме того, полковник чувствовал себя дураком. Согласившись вчера на эту встречу, он проявил слабость и стыдился этого.
Диего Альварес, полковник медицинской службы Революционных вооруженных сил Республики Куба, форму носил редко и сейчас пришел в гражданском: черная майка и джинсы. Худощавый и подтянутый; волосы едва тронуты сединой в свои пятьдесят три он выглядел на сорок восемь, на кубинские сорок восемь. На Кубе люди в основном хорошо сохраняются до самой смерти.
Чудак по имени Карлос опаздывал. Вчера по телефону он сказал, что будет в шляпе. Еще одна странность. В Гаване шляпы носят только иностранцы. Для столичного жителя шляпа признак гуахиро, крестьянина. Разумеется, он не иностранец, значит крестьянин? Полковник смотрел на площадь, на вереницу прохожих, на их головы. Вот идет какой-то в шляпе. Нет, прошел. Этот в шляпе иностранец. И этот
На террасу вошел долговязый, сутулый тип в шляпе, лет черт его знает, сколько ему было лет не меньше сорока и не больше семидесяти. Он подошел и сел напротив, не сняв шляпы с широкими полями. Он и в самом деле был похож на крестьянина.
Я Карлос, сказал он, уставившись себе под ноги.
Полковник молча его разглядывал, даже не думая изображать любезность. Его предположение насчет ничтожности этой личности, кажется, полностью оправдывалось. Широкие скулы, широкий кривой нос, тяжелая челюсть он выглядел как боксер, которого много били по лицу и разбили его до состояния бугристого блина. Но узкие, покатые плечи и широкий таз вступали в резкое противоречие с боксерской брутальностью лица. Хотя Карлос был белый, в родословной, видимо, отметились и рабы, но довольно давно, поколений пять назад.