Бедный Зум приходит в отчаяние и жалобно лает, видя, как его друзья один за другим бросаются в море. Потом он, правда, привыкнет к их частому исчезновению. Сначала пловцы, надевшие новые гидрокостюмы, терпят неудачу: при падении в воду теряют свои шлемы. Фалько поправляет дело, отыскивая шлемы.
Мы
испытываем новые подводные буксировщики электрические скутера усовершенствованной конструкции. Во время испытаний выясняется, что они слишком легки, особенно непрочны ручки: одна осталась в руке у нашего друга Каноэ, который, следует признаться, не умеет соразмерять свои силы. Судовые механики тотчас принимаются за работу: необходимо сделать изменения в конструкции.
Наконец мы спускаем на воду свои парусные шлюпки "уиндсерф", доставлявшие всем нам массу удовольствия в продолжение всего плавания.
Барски и Бернар возвращаются на судно. На острове они обнаружили группу подростков и юношей от 13 до 25 лет, которые рыбачат тут уже с месяц. Они солят и сушат ставриду. Морские птицы беспрестанно кружат над ними и их уловом. Чтобы отогнать их, молодые рыбаки прибивают к шестам вместо пугал живых птиц. Крылья их трепещут на ветру. Живые пугала на этом заброшенном, занесенном песками острове, где гуляет лишь ветер, производят жуткое впечатление.
Рыбаки оторваны от внешнего мира и находятся в полной зависимости от моря и солнца. У них нет никакого укрытия, спят они прямо на песке. Единственный крохотный коврик они расстилают лишь во время молитвы. Из моря они добывают не только рыбу, но и соль. Рыбу вялят на солнце, оно же испаряет воду в примитивных градирнях.
Жуткое местечко
На судне нашем народу что сельдей в бочке. Негде уединиться, чтобы собраться с мыслями и поработать. Наш новый фотограф Силлнер сумел разрешить проблему жилья. На верхней палубе, спардеке, он натянул брезент, с помощью старых бидонов и ящиков отгородил уголок и положил туда надувной матрас. Когда идет дождь, что, к сожалению, происходит именно ночью, на спящего обрушиваются потоки воды, но ведь это теплый тропический ливень.
"Барак Силлнера" так мы назвали его убежище немного напоминает склад. Все добро, которому на "Калипсо" невозможно найти места, относят на спардек. Уединившись, Силлнер загорает и колдует над своей фотоаппаратурой. Самое забавное, что он не профессиональный фотограф, а агент по продаже шариковых ручек в арабских странах. Он говорит на всех языках Ближнего Востока. Во время путешествий по Красному морю он научился плавать с аквалангом и снимать под водой. Познакомился я с ним в Порт-Судане три года назад. Он показал мне свои снимки. Я записал его имя, а когда для нашей экспедиции понадобился фотограф, вспомнил о Силлнере. И не жалею об этом. Он оказался не только отличным специалистом, но и славным товарищем.
В Шаб-Араб вода, как выяснилось, чрезвычайно мутная, снимать в ней невозможно. На то, что видимость улучшится, надежды мало: Шаб-Араб в открытом море, и ждать бесполезно. Собираемся посмотреть Губет, знаменитый Губет. Утром, прежде чем отправиться из Джибути, один из членов нашего экипажа стал расспрашивать о Губете пловца-араба.
Ну это, я вам скажу, местечко! отозвался пловец. Глубина жуткая, и полным-полно разных чудовищ. Они могут утащить под воду линь, привязанный к двухсотлитровому бидону. Между прочим, в 1963 году капитан Кусто побывал там вместе с Фредериком Дюма и лучшими своими аквалангистами. В воде они такое увидели, что перепугались, и дай бог ноги.
Надо бы поскорее поближе познакомиться с этим жутким местечком, из-за которого мы, сами того не ведая, обрели не слишком лестную репутацию.
Губет представляет собой как бы внутреннее море, соединяющееся с открытым морем посредством узкого канала, где скорость приливного течения весьма велика и может достигать 7 узлов.
Местность тут очень живописная и дикая; над бухтой возвышаются вулканического происхождения горы красные, черные, желтые. "Калипсо" проникает в эту узкость, н мы спускаем на воду "ныряющее блюдце SP-350". Аппарат постигает глубины 200 метров, но акванавты не встречают ни одного чудовища. Спускаются и аквалангисты, которые гоже не обнаруживают ничего примечательного, если не считать гигантских морских ежей. Рыб довольно мало. Возможно, чудовище Губета, о котором столько рассказывают арабы, не что иное, как манта огромный скат, которую увидел с горы какой-нибудь пастух. В здешних местах манты водятся в изобилии и, должно быть, проникают в Губет, выбраться откуда им удается, видно, лишь с большим трудом.
В Джибути наш корабельный пес Зум, завидев таможенников, стал рычать Не лаять, а рычать. Он положительно не переносит людей в форме.
Золотистые скалы в голубом море
воскресенье, 12 марта, становимся на якорь у западной оконечности острова Абд-эль-Кури. Дикий, ненастоящий пейзаж. Цепь гор, испещренных черными и бурыми пятнами, поднимается над серым морем, окрашенным розовым светом зари. Остров опоясан белой полосой, которая расположена выше уровня воды на 2030 метров. Это гуано или соль, а возможно и то, и другое. Узкая бухточка уходит в глубь острова. Где она оканчивается, не видно. Послать шлюпку? Не стоит. Ветер меняется, заходит на юго-восток. Нужно поскорее сменить якорную стоянку, перейти к северу от опасной мели.