Старик доволен так, как будто эти деньги он по крохам заработал сам.
Подсчет денег также входит в перечень моих обязанностей, говорит он, так как мое удивление его раздражает.
А казначей для этого слишком глуп.
Нет.
В этом «нет» все объяснение. И ничего больше. Старик ставит ролики вертикально перед собой и смотрит на них так внимательно, будто от них на него может сойти бог знает какое озарение. Затем он встает и кладет на стол решетку из резины, такую, какую я видел под дорожкой-ковриком на гладком паркете, чтобы не скользила при любой погоде. «Мое изобретение!» говорит он с гордостью. Принесенные чай и кофе, а также пирожные для каждого стюард аккуратно ставит на эту решетку.
Таким образом, ты смылся из Бреста на своей старой «ловушке для зениток»? говорю я после Первого глотка чая.
Вместо ответа старик только пыхтит.
И при этом я думал, что мы были самыми последними.
Так говорили. Так называемая «ловушка для зениток» была отбракована как не подлежащая ремонту и находилась уже не в бункере, а в Вольфсшлюхт (волчьем каньоне) Тебе надо знать, как это было?
Если это возможно, говорю я осторожно, так как знаю, что старик не любит, когда его торопят.
Мы съели свои пирожные, и, когда старик громко откашлялся, я понадеялся, что он продолжит говорить, но тут в дверь постучали, и появился шеф со скоросшиваетелем в руках.
Что-нибудь не так? спрашивает старик.
Нет, господин капитан, но они хотят
Минуточку, говорит старик и переходит к письменному столу.
Важное выражение на лице шефа, пухлый скоросшиватель лучше я отправлюсь наверх на мостик, чтобы бросить взгляд на морскую карту. Я слышу, как третий помощник говорит по УКВ-телефону. Очевидно, он говорит с коллегой, находящимся на другом корабле, я предполагаю, что на одном из двух кораблей-попутчиков, которые смутно вндны в ставшей более плотной пелене дождя.
Третий помощник так громко кричит в телефон, а другой голос так сильно квакает в ответ, что я, хочу Ли я этого или нет, слышу каждое слово:
Да, «Отто Ган», кричит третий помощник, говорит Шмальке. Прием!
А, господин Шмальке. Меня зовут Раймер Я нахожусь как раз по левому борту. Прием!
А я только что попал на «Отто Ган» и собираюсь сделать два рейса. Прием!
А такое возможно? Прием!
«Отто Ган» прослужит еще четыре года. Прием!
А Это хорошо? Он что действительно получит третью двигательную установку? Прием!
Да. Это решено окончательно. После этого рейса корабль отправят на верфь. Мы хотим установить новые топливные стержни, после чего все начнется заново. Прием!
Я думаю: такие вещи третий помощник должен знать! От распирающей его гордости, что он знает, о чем болтает, он хорохорится. Если я еще раз услышу это «Прием!», то сорвусь. Уйти с мостика или дослушать этот вздор? И тут я говорю себе: «Ну-ну. Больше самообладания, иначе ты не узнаешь, что ребятки хотят сказать друг другу».
Я выхожу из игры в «Хапаг-Ллойд». Прием! говорит третий помощник как раз в этот момент.
Как это? Прием!
Я ведь тоже старею и должен своевременно позаботиться о себе. Прием!
Правильно, думаю я, такие ребята помнят о своем возрасте.
Да. Вы правы! Прием! верещит другой голос. Но пока оставайтесь на своем прекрасном корабле. Это вам понравится. Прием!
Какие сверхурочные работы вы здесь выполняли? Прием! снова слышу я третьего помощника и думаю: «Ага, единственный интерес: оплаченные сверхурочные».
Я был здесь до того, как заработали новые правила о сверхурочных. Моим последним месяцем был январь этого года. В то время первым помощником был господин Мадер. Я с ним договорился о том, что я запишу сто тридцать часов, а он остаток. А потом мы оставили это на будущее. У вас это, возможно, несколько труднее. Поэтому в будущем я бы воздержался ходить в рейсы. Здесь должно быть принято другое урегулирование. Нельзя же ставить людей в худшее положение, чем в каком-либо другом месте. Здесь не так уж все классно. У меня в последнем месяце было сто двадцать два часа сверхурочных, точнее, сто двадцать один. До этого я имел сто шестнадцать, но это было там, на берегу, а еще до этого снова сто двадцать два. Прием!
Надеюсь, что он не просчитался.
Видите ли, вещает голос снова, здесь тоже не так уж много. Прием!
Ну, ясно! Вы же из Адена пришли, правильно? Прием!
Да. Это правильно. Скажите-ка, господин Шмальке, вы
ведь проходили обучение. Не оттуда ли мы знаем друг друга? Прием!
Верно, господин Раймер, я пять лет учился. По существу, я хотел бы продолжить образование, но там ликвидировали много рабочих мест, а после уже я потерял охоту. Тратишь много нервов, чтобы потом работать в качестве руководителя погрузочно-разгрузочных работ или судоводителя ты прав, дружище и поэтому я оставил это дело. Мы определенно встречались, господин Раймер. Это было, безусловно, на одном из кораблей. Должно быть, на «Ротенбурге» или на «Блюментале». Прием!
Нет. Я думаю, это было позже. Я ходил на «Фогтланде», там я проходил стажировку. И там, думаю, мы и встретились. Да это и неважно! Прием!
Это может быть. «Фогтланд». Это был один из этих пароходов. «Фогтланд» ходил там наверху. Там мы и встретились. Точно! Прием!