...Легкая зыбь заставляет наш корабль вздрагивать, когда он под всеми парусами, словно распустивший крылья лебедь, перелетает с волны на волну. Наш бравый капитан Эверлин Арблестер - тот самый, герой предыдущего рейда - задумчиво стоит рядом со мной и всматривается в безбрежную морскую даль. Затем переводит сохранивший задумчивость взгляд на меня:
- Так что, твое высочество, коли погода не подпакостит, к завтрашнему вечеру к самому Гамбургу и подойдем.
Кроме бравого шкипера-рыболова-пирата рядом со мной стоят моя дражайшая супруга, принцесса Марион и мой бодигард Маленький Джон. Кстати, назначив своего телохранителя 'сержантом', я и не подозревал, что попал, что называется, в яблочко. Сержант-ат-Армее - так полностью именуется должность командира королевских телохранителей - и Малыш Джонни страшно гордится тем, что его, неотесанного мужлана из маленькой деревушки, назначили на такой высокий пост.
По извечной привычке всех крестьян, он тут же организовал прибытие в мое войско своих братьев и кузенов общим числом пятнадцать человек, и теперь у меня, как и у всякого порядочного короля, имеется своя личная дружина. Родственники Малютки несколько уступают ему в росте и силе, но только ему, так что вид они имеют куда как грозный и внушительный. Сам сержант Джон Литль - пардон, уже месяц, как де Литль! - натаскивал своих родственничков до тех пор, пока я за них не вступился. К этому времени пар у бедолаг валил изо всех отверстий, природой для того явно не предназначенных, а в мыле были не только уши, но и задницы. Зато теперь моя личная дружина владеет мечом и топором, копьем и луком, кинжалом и дубиной так, что все остальные только завистливо щелкают языком. Промеж собой воины шепчутся, что сержант де Литль, видно, ходил вместе с принцем Робером в Палестину, и не иначе, как освоил там какое-то заковыристое сарацинское колдовство, потому как не могут обычные люди так драться...
...Rybka, rybka,
Gde tvoya ulybka?
мурлычет Арблестер полюбившийся ему с прошлого раза мотив. Затем, чуть скосив глаза на Машу, шепотом интересуется:
- Ваше высочество, а в прошлый раз, вроде другая была? - намекая на Альку.
Я показал ему кулак и тут же решил увести Марью с носа на корму. От греха подальше...
- Любимая, надо посмотреть: как там наш флот?..
Мы выходим на корму. Сзади нас, так же распустив
паруса, движется еще почти шестьдесят кораблей - все, что нашлось в Скарборо. Каждый корабль принял на борт десятка по четыре человек, и пару дней назад мы отплыли, дабы показать добрым бюргерам Гамбурга, кто тут самый коневой на этом хуторе. Лагерь моих сторонников оказался временно перенесен в тот же портовый город и, вплоть до моего возвращения, командование оставшимися воинами приняла на себя самая синяя шаль Англии - наш сиятельный тесть Ральф Мурдах, герцог Валлисский, граф Нотингемский и прочая, прочая, прочая. Епископ Адипатус, плохо переносящий качку и стрелы в зад, был оставлен ему в помощь, на случай чего...
Мария увязалась за мной, как и обещала, а с нею вместе - все двенадцать ее служанок, Альгейда, шесть ее служанок, и еще с полсотни баб, не состоявших в моей армии, но имевших к ней самое непосредственное отношение: жены, невесты, проститутки, маркитантки и тэпэ. Несмотря на мой строжайший запрет. Дисциплинка, мать ее...
-... Повелитель мой, может быть, пройдем в нашу каюту? - Маша, вдохновленная новизной обстановки, прижимается ко мне. - Мне холодно на ветру. Но я надеюсь, вы найдете способ согреть меня?
Ладно, в принципе, выстаивать на палубе необходимости нет. Начнем тонуть - известят. Так что - греться!..
...Примерно за час перед закатом мы высадились на побережье в паре километров от города. Гамбург это или нет - я не в курсе, но раз капитаны утверждают, что Гамбург, то, наверное, так и есть. Парламентеров бы к немцам послать... Может, согласятся миром дело решить? Заплатят - мы и уплывем. Им же лучше будет...
Но жители Гамбурга имели на сей счет свое мнение, потому что только-только мы приступили к устройству лагеря, как на нас выкатилась здоровенная толпа каких-то оборванцев. Так как большая их часть была вооружена как и чем попало, мне открылась страшная истина: наша высадка не осталась незамеченной и на нас движется местное ополчение.
Пять сотен ветеранов мгновенно выстроились так, как их долго и нудно учили последовательно я, Маркс, Энгельс, сержант де Литль и все их ефрейторы, а именно: копейщики - в три шеренги впереди, сзади три отряда лучников. Лейтенант Статли прикинул расстояние, взял поправку на ветер, прицелился...
- Пли! - и воздух тут же наполнился стрелами.
Ополченцы Гамбурга как раз окончили уплотнять свою толпу, отчаянно пытаясь придать ей вид правильного строя; потому последствия залпа из трех сотен луков оказались для них куда как ощутимыми. А за первым залпом немедленно последовал второй, потом - третий...
- Отставить! - рев сержанта Джона услышали, должно быть, даже в Скарборо.
Лучники послушно прекратили стрельбу, но тут за дело взялись копейщики. Выстроившись в несокрушимую фалангу, они двинулись вперед, подбадривая себя протяжным речитативом: