- Немало самозванцев заявляли о подобном, и вам это хорошо известно. Но всемогущий Господь не даст свершиться несправедливости, и не допустит, чтобы венец рода Плантагенетов был бы схвачен чьей-то лживой рукой! На все воля Божья!
Мой голос звучит чересчур пафосно, что поделаешь. Храмовников мой ответ явно не устроил, но... что же они ожидали услышать?
Магистр дю Плейди вздыхает и произносит почти шепотом:
- Братья сообщают нам также, что и ваш венценосный супруг... будто бы...и сам признал его... Может ли такое быть правдой, Ваше Величество?
Единственно правильный ответ состоит в том, что правдой может быть все, если это выгодно Ричарду. Но вряд ли мне стоит это произносить вслух. Помочь храмовникам я ничем не могу, но хоть какую-то пользу для себя извлечь попытаюсь...
- А что еще говорят ваши добрые братья во Христе? - кто знает... любая мелочь может оказаться полезной, и я постараюсь разузнать все, что смогу.
- Они говорят - продолжает тамплиер так же тихо, - что будто бы ваш супруг нашел поразительное сходство между этим молодым Монте-Кристо и собой, и будто бы даже готов отдать ему власть над Англией - как своему сыну и наследнику, и призывает его стать продолжателем его великих подвигов...
...И вот тут вдруг на меня нахлынула такая обида и злость, что я сама себе удивилась... Вроде бы уж все прошло, а только стоило об этом заговорить, как у меня тут же слезы того и гляди покатятся из глаз...Наследника он признал, продолжателя великих подвигов! А ради чего? Либо справится с разбойником не может, вот и вынужден, как говорят на Востоке, лицо сохранить. Мол, не абы кому, а родному сыну, 'кровиночке ненаглядной' проигрываю. Вот она какая, кровь наша рыцарская!
А может и просто: денег решил с бедолаги взять. Побольше. Моих-то ему как ушей своих не видать, а этот может и клюнет. Очень на Ричарда похоже...
И это сделал человек, у которого сейчас могло бы быть трое... пятеро... да что там! Даже семеро своих собственных законных сыновей?! Я могла бы каждый год приносить ему наследника, я бы сумела, я уверена! Если бы он только захотел... А вместо этого он готов любого проходимца признать своим сыном? Скотина!!! Господи, как же я его ненавижу!
Видимо, как я ни старалась сдержать себя, мое волнение не ускользнуло от внимания храмовников.
- Ваше Величество, не стоит так огорчаться... ведь даже если это и было, то задолго до вашей свадьбы... лет восемнадцать тому назад...
Задолго до нашей свадьбы? Лет восемнадцать тому назад? Как только магистр произнес эти слова, я вдруг поняла - вот она! Вот она, достойная расплата за все мои унижения. Монастырь, утопающий в розах - это прекрасно, но этого мало! Но хватит ли у меня смелости?.. Я перепроверила, не ошиблась ли в расчетах - нет, все верно. Раздумываю еще мгновение, а потом...
- Повторите еще раз, досточтимый магистр, сколько ему лет, этому Монтекристо, и каков он? - мой голос дрожит. Описания храмовник дает самые расплывчатые - высок, светловолос, хорош собой - и кроме хвастовства Ричарда, если он действительно все это говорил, в них ничего и нет. Прекрасно!..
Словно в изнеможении я откидываюсь на подушки, всем своим видом изображая совершеннейший упадок сил:
- Мой маленький Робер, где он? Скажите мне, добрые рыцари, что с ним?
Тамплиеры подскакивают, словно каждого из них ужалила пчела, а может быть - и две.
- Ваше Величество! Ваше Величество! Что с Вами?!
Один из них подает мне кубок, и я делаю маленький глоток. Затем, прикрыв глаза ладонью, еле слышно произношу, вынуждая тамплиеров ловить каждое мое слово:
- Я думала... Мне сказали, что он умер, не прожив и месяца... Поклянитесь, поклянитесь, добрые рыцари, что он жив и здоров...
- Госпожа... - смущенно бормочет один из храмовников. - Мы знаем лишь то, что сообщили нам братья. Три недели назад он был еще жив и здоров...
- Ваше Величество, - перебивает его дю Плейди. - Заклинаю вас, скажите: это действительно сын Ричарда Анжуйского?
Ну, муженек,
а вот теперь мы разочтемся с тобой за все. Ты не зря боялся умных женщин... Всхлипывание. Прикрытые в страдании глаза. Руки прижаты к груди. Еще бы слезу пустить... Вспомнила брезгливое лицо Ричарда при входе в нашу опочивальню. Слеза покатилась.
- Да, это - его сын...
Пауза. Судорожный вздох.
И, тихо, но отчетливо, чтобы слышал каждый из присутствующих:
- И мой...
Только бы не засмеяться, глядя на их вытянувшиеся физиономии!
- Он был зачат нами до свадьбы, в первый приезд Ричарда в Наварру. Мне не было и пятнадцати... Его нарекли Монтекристо в честь того места, где все и случилось...- ну не поскачет же он в Наварру проверять, в самом деле, а звучит красиво!
- Поклялись хранить тайну... И вот теперь он... Сынок... Прижать к материнской груди...А я - здесь...А Ричард...
Слова мои становятся все бессвязнее, я еще пару раз всхлипываю, стараясь задушить подступающий к горлу смех, и, как и положено в такой ситуации, лишаюсь чувств, после чего на несколько мгновений вокруг воцаряется нехорошая тишина. Но вот я уже слышу, как магистр храмовников Франции приказывает кому-то: