Вошедший был молодой человек, одетый в костюм патриота, но патриота чрезвычайно элегантного. Его карманьола с узкими фалдами была из тонкого сукна, кюлоты из казимира, ажурные чулки из тонкого шелка. Что же касается фригийского колпака, то своей элегантной формой и прекрасным пурпурным цветом он посрамил бы головной убор самого Париса.
На поясе у молодого человека висела пара пистолетов бывшей королевской фабрики в Версале, а также короткая прямая сабля, подобная тем, какие носят воспитанники школы на Марсовом поле.
Эй! Ты спишь, Брут, сказал вошедший, а отечество в опасности. Стыдись!
Нет, Лорен, смеясь, ответил Морис, я не сплю, я мечтаю.
Да, понимаю, о своей Эвхарисе.
А я вот не понимаю.
Будто бы!
О чем ты говоришь? Кто эта Эвхариса?
Как кто? Женщина.
Какая женщина?
Женщина с улицы Сент-Оноре, женщина, задержанная патрулем, незнакомка, из-за которой мы оба рисковали своими головами вчера вечером.
Ах да, незнакомка! притворился непонимающим Морис, хотя прекрасно знал, что именно имел в виду его друг.
И кто же она такая?
Этого я не знаю.
Она красива?
Ну!.. презрительно скривил рот Морис.
Бедная женщина, забывшая обо всем во время какого-нибудь любовного свидания:
Мы слабы что скрывать! -
И вот всегда любви даем себя терзать.
Возможно, прошептал Морис. Эта мысль, с которой он раньше смирялся, внушала ему отвращение. Сейчас он предпочел бы, чтобы незнакомка была заговорщицей, а не чьей-то возлюбленной.
И где же она живет?
Не знаю.
Как это не знаешь? Не может быть!
Почему?
Ты ведь ее провожал.
Она убежала от меня за мостом Мари.
Убежала от тебя? воскликнул Лорен и разразился громким смехом. От тебя убежала женщина! Полно:
От ястреба голубке кроткой В простор небес не унестись, И никогда газели робкой В степи от тигра не спастись.
Лорен, когда ты будешь говорить, наконец, как все? Ты меня ужасно раздражаешь своими кошмарными стихами.
Что? Говорить как все! Я говорю лучше, чем все, мне так кажется. Я говорю, как гражданин Демустье, и в прозе, и в стихах. Что же до моей поэзии, дорогой друг, то я знаю одну Эмилию, которая вовсе не находит ее плохой. Но вернемся, однако, к твоей.
К моей поэзии?
Нет, к твоей Эмилии.
А разве у меня есть Эмилия?
Твоя газель, наверное, превратилась в тигрицу и показала тебе зубы. И теперь ты раздосадован, но влюблен.
Я влюблен? воскликнул Морис, тряхнув головой.
Да, ты влюблен:
Всем истина знакома, Ее ты тайной не зови: Сильней Юпитерова грома Сражает нас стрела любви.
Лорен, предупредил Морис, вооружившись ключом, лежавшим на ночном столике, заявляю, что, если ты произнесешь еще хотя бы одну строчку стихов, я засвищу.
Что ж, поговорим о политике. Я, кстати, для этого и пришел. Ты знаешь новости?
Я знаю, что вдова Капет хотела удрать.
Да это пустяки.
Что же еще нового?
Знаменитый шевалье де Мезон-Руж в Париже.
Правда?! воскликнул Морис, вскакивая.
Собственной персоной.
Но когда он прибыл?
Вчера вечером.
Каким образом?
Переодетый егерем национальной гвардии. Какая-то женщина, скорее всего аристократка, переодетая простолюдинкой, пронесла ему одежду на ту сторону заставы. Через минуту они вернулись, держась за руки. И только когда они миновали заставу, у часового возникли какие-то сомнения: вначале женщина с узлом, потом она же под руку с военным. Это было подозрительно. Часовой забил тревогу, за ними погнались. Они исчезли в одном из особняков на улице Сент-Оноре, дверь которого открылась словно по мановению
волшебной палочки. В этом особняке есть второй выход на Енисейские поля. И до свидания! шевалье де Мезон-Руж и его спутница исчезли. Особняк снесут, владельца гильотинируют; но это не помешает шевалье еще раз попытаться сделать во второй раз то, что ему не удалось четыре месяца назад и вчера.
И его не арестовали?
Ха, попробуй-ка поймать Протея, попробуй, дорогой мой. Ты знаешь, сколько бед перенес Аристей, гоняясь за ним:
Pastor Aristaeus fugiens Peneia Tempe.
Берегись! сказал Морис, поднося ключ к губам.
Сам берегись, черт побери! На сей раз ты освистал бы не меня, а Вергилия.
Да, конечно, ведь ты не пытаешься это перевести, и претензий у меня быть не должно. Однако вернемся к шевалье де Мезон-Ружу.
Согласись, это отважный человек.
Конечно, чтобы приниматься за такое дело, нужно обладать большим мужеством.
Или пылать большой любовью.
Ты думаешь, что шевалье так любит королеву?
Я в это не верю. Я повторяю то, что говорят все. Впрочем, в нее многие мужчины влюблены, что же удивительного в том, что она и его пленила? Говорят, что и Барнав очарован ею.
Неважно, главное, что шевалье имеет единомышленников в самом Тампле.
Возможно, ведь
Любовь крушит решетку, Смеется над замком.
Лорен!
Но это так.
Ты что же, думаешь как и все?
Почему бы и нет?
Тебя послушать, так у королевы должна быть пара сотен возлюбленных.
Две сотни, три сотни, четыре сотни. Она достаточно красива для этого. Я ведь не говорю, что она всех их любит. Но они все могут любить ее. Все видят солнце, но солнце не видит каждого.