Видеться с моей дочерью?.. Да что ты такое говоришь, гражданин? возмутилась тетка Тизон; она все еще не могла понять, почему ей запретят видеться с дочерью.
Я говорю, что твоя дочь приходила сюда не для того чтобы увидеться с тобой, а для того чтобы передать письмо гражданке Капет, и что она сюда больше не придет.
Но, если она не будет приходить, то я не смогу ее видеть, ведь нам запрещено выходить?..
На этот раз тебе некого винить, ты сама виновата во всем, сказал Морис.
О! завопила бедная мать. Я не виновата! Да что ты такое говоришь, в чем я виновата? Ведь ничего не было, ручаюсь за это. О! Если бы я предполагала, что может что-нибудь случиться! Горе тебе, Антуанетта, ты дорого мне заплатишь!
И до крайности разъяренная женщина погрозила королеве кулаком.
Никому не угрожай, сказал Морис, мягкостью ты скорее добьешься того, чего мы хотим. Ты женщина; гражданка Антуанетта тоже женщина и мать, поэтому она должна сжалиться над матерью. Завтра твою дочь арестуют, завтра же она будет заключена в тюрьму Потом, если что-нибудь обнаружится а ты хорошо знаешь, что когда очень хотят, то всегда находят, она и ее подруга погибнут.
Тетка Тизон, слушавшая Мориса с возрастающим ужасом, обратила к королеве полубезумный взгляд.
Ты слышишь, Антуанетта?.. Моя дочь?.. Это ты погубишь мою дочь! Казалось, что и королева пришла в ужас, но не от угрозы, которой горели глаза тюремщицы, а от отчаяния, которое она видела в этом взгляде.
Подойдите, госпожа Тизон, мне нужно с вами поговорить, сказала она.
Ну, хватит! Никаких уговоров! воскликнул коллега Мориса. Это уже слишком, черт возьми! При нас, только при нас!
Оставь их в покое, Агрикола, прошептал Морис ему на ухо. Любым способом нужно узнать истину.
Ты прав, гражданин Морис, но
Зайдем за стеклянную дверь, гражданин Агрикола, и, если ты мне доверяешь, повернемся спиной; я уверен, что та, для которой мы делаем это снисхождение, не заставит нас в этом раскаяться.
Эти слова были сказаны так, чтобы королева их услышала. Она бросила в сторону молодого человека благодарный взгляд. Морис беззаботно отвернулся и зашел за дверь. За ним последовал Агрикола.
Ты видишь эту женщину, сказал Морис. Как королева это великая преступница, как женщина это благородная и великая душа. Хорошо, что мы разбиваем короны: несчастье облагораживает.
Черт возьми! Как ты хорошо говоришь, гражданин Морис! Мне нравится тебя слушать, тебя и твоего друга Лорена. То, что ты сейчас сказал это тоже стихи?
Морис улыбнулся.
Во время этого разговора по другую сторону стеклянной двери происходила сцена, которую предвидел Морис. Тетка Тизон подошла к королеве.
Сударыня, начала королева, ваше отчаяние разрывает мне сердце. Я вовсе не хочу лишать вас ребенка, это слишком жестоко; но подумайте, если я сделаю то, что от меня требуют эти люди, возможно, ваша дочь погибнет.
Делайте то, что они вам велят! закричала тетка Тизон. Делайте, что они вам велят!
Но прежде подумайте,
о чем идет речь.
О чем идет речь? спросила тюремщица с почти дикарским любопытством.
Ваша дочь приводила с собой подругу.
Да, такую же работницу, как и она сама. Из-за того, что здесь много солдат, она не хотела приходить одна.
Эта подруга вручила вашей дочери записку; ваша дочь ее уронила. Проходившая мимо Мари подобрала ее. Это, разумеется, ничего не значащая бумага, но злонамеренные люди смогут найти в ней тайный смысл. Сказал же вам муниципальный гвардеец, что если они захотят что-то найти, то обязательно найдут.
И дальше, что дальше?
Итак, вы хотите, чтобы я отдала эту бумагу? Вы хотите, чтобы я пожертвовала другом, но разве это поможет вам вернуть дочь?
Делайте то, что они вам велят! опять закричала женщина. Делайте, что они вам велят!
Но ведь эта записка подвергнет опасности вашу Дочь, настаивала королева, поймите же!
Моя дочь, как и я, добрая патриотка, воскликнула мегера. Слава Богу, Тизонов знают! Делайте то, что вам велят!
Боже мой! воскликнула королева, как бы мне хотелось суметь убедить вас!
Моя дочь! Я хочу, чтобы мне вернули мою дочь! топая ногами, кричала тетка Тизон. Отдай бумагу, Антуанетта, отдай!
Вот она, сударыня.
И королева протянула несчастному созданию бумагу та радостно подняла ее над головой и закричала:
Сюда, идите сюда, граждане муниципальные гвардейцы! Бумага у меня. Берите ее и верните мне моего ребенка!
Вы жертвуете нашими друзьями, сестра, сказала мадам Елизавета.
Нет, сестра, грустно ответила королева. Я приношу в жертву только нас. Записка никого не может скомпрометировать.
На крики тетки Тизон появились Морис и Агрикола. Она тотчас же отдала им записку. Развернув ее, они прочитали:
«На востоке друг снова бодрствует».
Едва взглянув на записку, Морис вздрогнул.
Почерк показался ему знакомым.
«О Боже мой! подумал он. Это что, почерк Женевьевы? О нет! Это невозможно, я просто сошел с ума! Это просто похоже на ее руку. Да и что может быть общего у Женевьевы с королевой?»
Он повернулся и увидел, что Мария Антуанетта смотрит на него. Что касается тетки Тизон, то она в ожидании решения пожирала Мориса глазами.