Сэр, обратился я к Эдмонду, будут ли какие-то указания?
Он кивнул мне, подтверждая, что услышал вопрос и обратился к Кови, не отрывавшего взгляда от подъема на борт супруги посланника с ребенком на руках:
Капитан! Какие мне дать указания моему слуге и переводчику? Есть ли какие-то строгие рестрикции на вашем корабле в отношении сервисного обслуживания?
Он палубный пассажир? уточнил Кови. Спенсер кивком подтвердил. В таком случае нечего ему тут шляться. Пускай появляется на юте, когда придет время подавать вам чай. А вниз, на палубы особенно, первого класса ни ногой! Там и так тесно, как в марсельском кабаке ближе к ночи.
Дозволено ему будет сейчас, пока все пассажиры наверху, спуститься и разложить мой дорожный набор?
Эй, ты! окликнул меня капитан-грубиян. Спустишься на верхнюю палубу, найдешь эконома. Он покажет тебе каюту твоего хозяина. Разложишь вещи и марш на бак!
Ступайте, Коста, отпустил меня Спенсер с невозмутимым видом.
Вечно эти моряки напридумывают названий, от которых хоть на стенку лезь! «Вниз на верхнюю» вот как это понимать Оставалось лишь предположить, что мне надлежит спуститься на один пролет лестницы трапа, как говорят на флоте и там искать нужного человека.
Впрочем, в поисках не было нужды. Стоило мне оказаться на первой палубе под ютом, нырнув в открытый люк, как еще один грубиян-англичанин свалился на мою голову: как оказалось, тот самый эконом. Он ткнул пальцем в нужную мне дверь и посоветовал держаться подальше от «зала» и тем более от «ванны», чтоб ему не пришлось пересчитать мне ребра. Под «залом» и «ванной», вероятно, следовало понимать кают-компанию и туалетную комнату.
Да уж, тесновато здесь, в первом классе, и вовсе не люкс!
Шесть кают были устроены с помощью поперечных и продольных перегородок. Прибежище Спенсера на время перехода до Одессы оказалось узким пеналом с прямоугольным окошком в переплете. Кроватями служили два открытых ящика, подбитых изнутри парусиной. В одном из них были небрежно свалены два знакомых мне дорожных кофра.
Извлек из одного несессер в виде прямоугольного ящика с выдвижными полочками и сигарный хьюмидор (о нем Эдмонд меня заранее предупредил). Из другого вечерний костюм со всеми аксессуарами, который с трудом пристроил на стенке перегородки на сверкающих начищенной медяшкой крючках. И поспешил наружу, опасаясь встречного потока из благородных господ, с которыми, непонятно как, пришлось бы расходиться в узком проходе коридора.
Вспомнил, что не вытащил домашние туфли для Эдмонда, но решил не возвращаться. В конце концов, я не нанимался тапочки хозяину подносить, словно тренированный спаниель. Как-нибудь сам справится, не маленький. Мне еще сестру нужно было с племянником устроить.
На баке было не менее тесно, чем в господской части. Матросы сбили пассажиров в плотную толпу, чтобы не мешали им устанавливать кливер: пароход, оказывается, шел не только с помощью гребных колес. Мария с Янисом испуганно жались друг к другу в самом центре, в ужасе глядя на плотный дым, валивший из трубы. Под палубой грохотала машина.
Я ободряюще им улыбнулся и помахал рукой. И тут же чуть не полетел на палубу от толчка очередного грубияна в форме моряка.
Не путайся под ногами, сухопутная крыса! буркнул мне матрос, не подумав извиниться.
Эй, эй, полегче, братишка! Не стоит так называть бывшего капитана! прихвастнул я былыми подвигами настоящего Косты.
Ух, ты!
Ты из наших? Одессит? тут же сменил тон моряк. Что же ты ходишь по-рачьи?
В первый раз на пароходе, попытался я выкрутиться из очевидного и неизбежного провала моей легенды по крайней мере, в морской ее части: из меня такой же моряк, как из Спенсера добропорядочный сквайр.
Не ты первый, не ты последний. У всех, кто сюда в первый раз попадает, поджилки трясутся. Грек? мигом определил он мою национальность. Из одесских или балаклавских?
Из грецких, улыбнулся я.
С Архипелага что ли?
С Островов, подтвердил я.
Ух, ты! снова восторженно воскликнул моряк. Воевал с туркой?
Было дело.
Наш человек! В Одессе много греков, встретят как родного!
Мне бы, братишка, семью свою пристроить покомфортнее на ночевку. Поможешь?
Покомфортнее? Слово-то какое барское
Не цепляйся. Я у англичанина переводчиком нахватался разного. Так поможешь с удобствами? А с меня бакшиш. Специально для такого случая табачку отборного из Константинополя прихватил.
Братишка! Да я и без табачка тебе помогу! Хотя в Туретчине табачок знатный. Ща бозману шепну про тебя
Младший офицер в коротком темном мундире с одной звездой на эполете выскочил, как черт из табакерки, из-за трубы, схватил морячка за шиворот белого кителя и пинками погнал на нос корабля, не удостоив меня и взглядом. Тот смешно семенил ногами, хватаясь руками за свой форменный цилиндр.
Я застыл в растерянности, не зная, что предпринять. На меня угрюмо пялились палубные пассажиры разношерстная толпа, в которой выделялись своими полосатыми накидками, восточными нарядами и грязными лицами еврейские паломники из Палестины успел на них насмотреться в Стамбуле.
Офицер вернулся и любезно осведомился:
С кем имею честь?