Не извольте, барин, беспокоиться: все вычищу в лучшем виде!
Ну, какой я тебе барин, дружище! Такая же, как ты, подневольная птица. А ты свое дело знаешь крепко: поверь, лучше тебя помощника по хозяйству я не встречал!
Я не лукавил. Старый солдат, действительно, вел себя как заботливая кумушка. В наших домиках всегда было прибрано, посуда после обеда убрана моментально, постель вовремя заправлена, а одежда вычищена щеткой до почти идеального состояния. Я уж молчу про нашу обувь, к которой Кузьмич относился со священным трепетом. Даже жаль будет с ним расставаться
Три последних дня карантина пролетели быстро.
Нам предстоял последний осмотр у доктора, а следом свобода. Все без исключения волновались, опасаясь простудиться в последний момент и задержаться в «санатории» на неопределенное время. Легкий насморк у Яни вызвал массу тревог даже у наших соседей по городку, которые опасались подхватить от него заразу.
Но все прошло штатно. Мы дали клятву, что не больны и не вступали в контакт с больными чумой: мы с Марией на Евангелии, Спенсер на Библии. Доктор дал добро, багаж был получен, и мы снова превратились в обычных туристов, которых ждало знакомство с городом.
Пара дрожек доставила нас до отеля. По дороге мы закупили для Спенсера постельные принадлежности. Он со спокойной совестью отпустил нас, условившись встретиться со мной на следующий день у памятника Ришелье. Мы могли выдвигаться в Красный переулок к Адаше.
Мне было грустно смотреть на сестру: ей пришлось снова облачиться в платье от Фонтона. Кажется, в санаторной пижаме ей было гораздо комфортнее. Я решительно увлек ее в магазин мадам Томазини.
Увы, нас обломали прямо у порога все по классике, как в фильме «Красотка».
У меня одеваются лучшие дамы Одессы! с трудом выговаривая русские слова, заявила нам мадам. Убирайтесь, не распугивайте мне клиентуру!
Пришлось потыкаться в несколько магазинов. Все оказалось совсем не так просто, как я себе вообразил да что там самому себе врать, полная хрень вышла из моего плана приодеть Марию.
В одних магазинах нас отказывались обслуживать, сколько
бы я не звенел золотом, в других понимали исключительно по-французски, в третьих не было готового платья: все шилось исключительно на заказ, причем ткань требовалось приобретать у мануфактуристов с Александровского проспекта, а всякую бахрому и прочие бабские финтифлюшки в лавках на Старом базаре. В итоге, я натуральным образом взвыл!
Нас выручил портной в самом начале Греческой улицы, занимавшийся перелицовкой старых вещей. Он нас уверил, что без проблем подберет Марии все, что угодно.
Все, что угодно, мне не нужно! предупредил я, не задумываясь. И нам не нужны все эти воздушные платья с открытыми плечами. Мадам не станет возражать против строгого наряда порядочной молодой вдовы. Ну, и все, что там положено женскому полу
Я смущенно замолчал, не зная, как бы поприличнее объяснить.
Мария оставалась безучастной и на помощь мне не пришла. Наоборот, стояла с обреченным видом, словно я ее не в магазин привел, а на публичную казнь. Марш-бросок по Дерибасовской ее вымотал, первые впечатления от большого города ошеломили. Она явно была не в своей тарелке, теребя ленты капора, будто намеревалась их оторвать.
Но грек сам пришёл на подмогу:
Не извольте беспокоиться, сударь! Молодой госпоже мы подберем все, что требуется. Оставьте ее у нас на пару-тройку часов и вы ее, поверьте, не узнаете, когда вернетесь!
Я скептически на него взглянул: хотелось бы все же сестру узнать. Но дискутировать не стал: у меня нарисовалась новая проблема под названием «мани-мани». Мне нужно бежать на биржу.
Грек меня остановил:
Сударь! Пару минут задержитесь. Вам и самому не мешало бы переодеться. Позвольте, я сниму ваши мерки. Никогда не знаешь, когда пригодится. У вас есть какие-нибудь пожелания?
Хочу боливар! тут же ответил я.
Грек понимающе кивнул.
Такая шляпа ко многому обязывает. Придется вам подобрать что-то подходящее!
Старый разводила! Знаю я все эти штучки торговцев. Впрочем, поприличнее одеться мне не помешает. Но сперва нужно разобраться, на что я могу рассчитывать после размена своего капитала на рубли. Реакция Адаши на мой полуимпериал ни о чем не говорила.
Разыскать биржу труда не составило. Красивое здание под плоской крышей, обсаженное колоннами со всех сторон в Одессе, вообще, к колоннам относились с пиететом нашлось в конце Приморского бульвара. У входа меня встретили мраморные лев и волчица со щитами с мальтийскими крестами не то охрана, не то грозное предупреждение всяк сюда входящему.
Мне были нужны меняльные конторы и, желательно, консультация опытного финансиста.
Быстро выяснил, что меняют николаевские золотые рубли на серебро исключительно в отделении Казначейства. И в нем я быстро понял, что мои надежды на то, что я богат, имея чуть больше 1000 золотых рублей в виде 211 полуимпериалов, растаяли, как дым.
Милостивый государь, просветил меня почтенного вида кассир в поношенном мундире чиновника Министерства финансов, учтиво представившийся Гордеем Симеоновичем, золотой идет к серебру в соотношении один к одному плюс три процента. Таким образом, за один полуимпериал вам причитается пять рублей серебром и пятнадцать копеек[1]. Будете менять?