Это не заняло много времени, и вскоре пламя уже лизало ветви больших дубов, а безоружные кирасиры стояли навытяжку в ряд. Остатки горожан те, кто еще не сбежал, сгрудились по краям площади. Почти тысяча пар глаз следила за происходящим, и, судя по бормотанию, люди сомневались, казнь это или что-то еще.
Снимайте мундир, сказал Стайк Кардину.
Молча повиновавшись, Кардин протянул мундир Стайку, но тот не шелохнулся.
Кардин взглянул на Стайка, затем на огонь. Провел пальцами по звездочкам на лацканах, с отвращением на лице шагнул к костру и бросил в него свой кавалерийский мундир. Остальные солдаты, смекнув, что это не казнь, начали раздеваться.
Отвернувшись, Стайк заметил мэра Дорезена. Тот взирал на происходящее, стоя у тлеющих остатков своего дома.
Удивлен, что вы их пощадили.
Они отказались нападать на нас, пояснил Стайк. Не подчинились этому свихнувшемуся куску дерьма. Они нам не враги.
Он бросил взгляд на руины дома Дорезена и подумал, не винит ли мэр его во всем произошедшем. Все началось и закончилось Простом, но Стайк был связующим звеном. Он в сотый раз пожалел, что не сдержался, и в сотый раз понял, что не смог бы остаться в стороне, когда Прост избивал Тель-Айсло до смерти.
Забирайте всех и уходите. Как только Сирод узнает, что здесь произошло, он отправит целую бригаду, чтобы уничтожить свидетелей.
Нам предложили убежище в Холденшире, сказал Дорезен.
Холденшир городок неподалеку. Расположен достаточно близко, чтобы оттуда заметили огни ночью.
Боюсь, это плохая идея, возразил Стайк.
А что еще нам остается? Дорезен невесело усмехнулся. Глаза у него были красные. Куда податься? Даже если уйдем за сотню миль, это ничего не изменит. В конце концов Сирод нас найдет.
Как только похороните мертвых, собирайте все ценное и отправляйтесь на северо-запад. Если покинете территорию Сирода, он вряд ли станет вас преследовать. Рассказывайте каждому встречному о том, что здесь произошло. Пусть, если он уничтожит выживших, это ничего ему не даст.
На северо-запад?
Губернатор Линдет выгнала кезанский гарнизон из Редстоуна. Полагаю, она войдет в положение. Передайте, что вас послал я.
Дорезен сомневался, но Стайк сказал все, что хотел. Он было развернулся, чтобы уйти, затем озвучил еще одну мысль.
Эти кирасиры не позволяйте нападать на них. Они невиновны. Пусть помогут похоронить мертвых, и отпустите их с миром.
С этими словами он оставил мэра и вернулся к Блаю, от которого узнал, что все кирасиры, включая Кардина, собираются малыми отрядами пробираться в Кез.
Блай наклонился к Стайку.
Они отрекаются от присяги Кезу.
Я слышу. Стайк поднял брови.
Он не просил и не ожидал от них такого. Большинство из этих людей, вероятно, изменят имена и заново вступят в кезанскую армию в каком-нибудь захолустье в надежде, что все уляжется. Должно быть, вид сожженного города подействовал на них сильнее, чем он ожидал.
Думаю, тебе следует увести парней в Редстоун, посоветовал Стайк.
Что? А ты не с нами?
Нет, я с вами не пойду. В Редстоуне у вас все будет хорошо, скажешь губернатору, что вас прислал я.
А ты куда?
Стайк отвязал Дешнара от столба. Похлопал по холщовому мешку, свисающему с луки седла. В нем что-то зловеще хлюпнуло.
Вручу Сироду то, что осталось от его брата. А потом вырежу его позвоночник
и суну ему под нос.
В отличие от других городов Девятиземья Лэндфолл появился сравнительно недавно. Несколько сотен лет назад здесь были лишь маленький городок, форт и маяк. Только в последние лет восемьдесят население резко выросло, и город переполнился настолько, что предместья выплеснулись в пойму.
Последний раз Стайк посещал Лэндфолл зимой, и даже в предместьях чувствовалось, что в городе произошли перемены. По дороге он прислушивался к местным сплетням: возможно, порт скоро закроют; губернатор Сирод упомянул о военном положении. Все ходили, опустив глаза и ссутулившись, и перешептывались в переулках, а мальчишки-газетчики кричали о катастрофе, чтобы продать свои стопки газет.
Стайк решил избегать главных улиц, которые патрулировались кезанскими гренадерами, и, покружив по предместьям у подножия плато, поймал лодку для спуска по реке в ущелье. Он высадился в Гринфаэр-Депс старой каменоломне, превратившейся в трущобы, и, ведя Дешнара в поводу, поднялся по серпантину прямо в центр города.
Недалеко от трущоб располагался бар, опасно нависший над ущельем. Желтая вывеска гласила: «Напитки и конюшня с видом на каньон». Большинство прохожих решили бы, что бар, судя по рискованному расположению и ветхому виду, знавал лучшие времена и, возможно, когда-то даже слыл модным местечком для рисковых пьянчуг. Стайку же было доподлинно известно, что бар построили в точно таком виде всего несколько лет назад. Он никогда не знавал лучших времен и никогда не узнает. Хозяйке все нравилось как есть.
Стайк оставил Дешнара на одного из мальчишек, которые здесь считались конюхами, и зашел внутрь. Сердце слегка екнуло, когда он ступил с твердой земли в заведение, почти полностью нависающее над краем ущелья. Под его весом пол сердито заскрипел.