Слышен стук метронома.
Камера медленно проплывает над почётными трибунами, где расположили фотографии фронтовиков из семейных альбомов и из архивов военных корреспондентов.
Море фотографий.
Море красных гвоздик.
Подвиг их бессмертен. Память о них вечна. С праздником вас дорогие соотечественники. С днём Великой Победы! Слава народу победителю!", закончил свою речь президент.
Диктор объявляет.
Парадный расчёт знаменосцев перестроился перед почётными трибунами. На брусчатку Красной площади вступили колонны военнослужащих различных родов войск, торжественным маршем отдавая воинские почести знамёнам Великой Отечественной Войны и фотографиям фронтовиков.
На экране шёл парад. Звучали военные марши. Дед Иван смотрел на стройные ряды военных, проходящих по красной площади, а видел себя, четырнадцатилетним летним мальчишкой, лежащим в пыльном бурьяне, скрюченный беззвучным плачем. На фоне полыхающих домов по деревне разъезжали немцы на мотоциклах. То и дело стрёкот двигателей мотоциклов прерывались выстрелами и гортанными, радостными выкриками немецких солдат.
Так для Ивана началась война. Он дотемна пролежал в канаве, а потом ушёл в лес. Несколько дней он скитался вдали от дорог и деревень, пока его полуживого не подобрали бойцы красной армии, выходившие из окружения во главе с молодым лейтенантом.
Дед Иван смотрел на проходившую по Красной площади военную технику под комментарии диктора и вспоминал.
Однажды их отряду, удалось уничтожить два грузовика с немецкой пехотой. Захватили двух пленных. Мужчину и женщину. Солдата допросили и расстреляли в кустах. С женщиной, одетой в блузку, сшитой в полувоенной манере, но без погон, и в строгой, серой юбке чуть выше колен, красноармейцы не знали что делать. На все вопросы она или плевалась, яростно и с презрением смотря на своих мучителей, или озлобленно ругалась сквозь стиснутые зубы.
Лейтенант с досады чертыхнулся.
Ну что ты будешь делать, а? Что с ней делать? Тащить с собой? Куда? Тьфу, блин И откуда ты только такая взялась?
Лейтенант, отдай её мне, вышел вперёд один боец. Я её разговорю. Не разговорю, так согреюсь, хмыкнул он.
Да, делай что хочешь, лейтенант махнул рукой и отошёл.
Боец подошёл к пленной, остановился. Оглядел с ног до головы. Немка, исподлобья глядевшая на него, гордо вскинула голову и выкрикнула:
Швайне!!!
Боец поднял руки и двумя резкими движениями, разорвал её одежду так, что немка осталась стоять почти голой. Но головы не опустила. И стиснув зубы, жгла его взглядом.
Ну, начнём. Поманеньку, Боец отступил на шаг, оценивающе оглядывая почти голую пленницу.
Что, не нравлюсь? Сучка фрицевская? Напрасно. Мы счас разомнёмся. По чуть-чуть. Все. По очереди. А потом ещё. И ещё
Боец начал демонстративно медленно и бесцеремонно гладить и ощупывать обнажённую девушку.
Отставить выкрикнул лейтенант, подходя к пленной, отставить боец.
Ну, товарищ лейтенант, мы токо начАли
Отставить! Я сказал. Лейтенант достал пистолет, Пошла. Ком. Махнул он пленной в сторону кустов. Та, посмотрев на офицера, молча перешагнула через опавшую на землю разорванную одежду и пошла к кустам.
Все бойцы молча смотрели, как лейтенант завёл девушку за кусты. Раздался выстрел. Лейтенант вышел один.
Ну, лейтенант начал было боец.
Отставить, прервал его лейтенант. Нельзя так. Нельзя!
А им наших можно?
Нельзя так. Не правильно это. Мы не они.
Лейтенант, покачиваясь, отошёл от бойцов и сел у дерева
Дед Иван смотрел парад. Перед ним стояли два стакана с водкой. На одном лежала горбушка хлеба. По фронтовой традиции, за всех погибших. Он вспоминал. По морщинистой, впалой щеке, оставляя влажный след, скатилась слеза.
Вот он стоит над трупом лейтенанта. Ещё минуту назад, они разговаривали, смеялись. Курили. Свист. Взрыв мины. И вот лейтенант лежит на земле, смотря в небо остекленевшим взглядом. В руке продолжала дымиться "козья ножка". Ваня, наклонился и закрыл ему глаза. Жгучая ненависть высушивала слезы жалости на его глазах. Он взял пистолет лейтенанта. Подошли остальные бойцы, молча
постояли над командиром, и, подняв, унесли в лесок. Вскоре появилась в лесу ещё одна незаметная могила, где вместо памятника легла пилотка
Три человека ползли по обледенелым отвалам грязи, к своим окопам. Кислый запах горелой взрывчатки и ещё чего-то тошнотворного, перемешивался с запахом мёрзлой земли. Оружие привычно оттягивало руки. Боеприпасов не было. Но бросать оружие никто не собирался. Осветительные ракеты то и дело зависали над их головами. Время от времени стучал пулемёт то с одной, то с другой стороны.
И когда они услышали Стой, кто идёт! радости не было предела.
Свои! Свои-и-и-и! Дошли
Дальше были допросы. Проверки. И в итоге его оставили в полку. Сыном полка.
Дальше были бои. Было отступление. Ещё не раз пришлось ему стоять у могил погибших однополчан. Первое ранение. Первая медаль
По брусчатке Красной Площади двигалась колонна грозной военной техники
Однажды Ивана отправили во взвод крупнокалиберных пулемётов ДШК, базировавшийся неподалёку. ДШК на полуторках. Этакий вариант тачанки. Он уже собирался вернуться в свою роту, как объявили тревогу. Началась атака немцев. Около двухсот фрицев пошли в атаку. Под ружьё собрали всех, даже поваров и посыльных. Набралось человек двадцать. И два расчёта пулемёта ДШК.