Максим Алексеевич, не надо, заторопилась Ленка, старательно загораживая собой любимого. Мы тут сами Вы идите домой, там Эльза Анатольевна волнуется. Идите, идите!
Слышь, мужик, чего тебе говорят? Иди! Виталька глуповато осклабился. Иди на ...!
Вы уверены? с сомнением спросил Макс, то ли у Ленки, то ли у Витали.
Уверена, уверена, спасибо вам большое. До свидания! А к Элизе Анатольевне я завтра после работы заскочу обязательно. Вы идите!
Иди, мужик, в ! подтвердил Виталька. Нам тут с моей бабой побазарить нужно, потому что учить надо, иначе они и останутся.
Ну, как знаете
Её плечо Макс отпустил и даже назад шагнул, и Ленка уже было вздохнула облегчённо, а на бубнёж любимого и эпитеты, рифмующиеся с «людей» и «людями», она внимания не обращала: ну ведь пьяный же, чего с него взять? Но тут
Давно, ещё в школе, Лена читала про Аннушку, которая масла пролила, и очень удивлялась, ну как из-за такой мелочи заварилась эдакая каша? Не бывает же такого, придумал всё господин писатель. Или впрямь мужика под трамвай нечистая сила пристроила, как и уверял бедный поэт, а Аннушка была только для отвода глаз. Но вот же подлость! оказывается и взаправду похожее может быть.
Дело в том, что уборщица Сония, мывшая их и соседние подъезды, имела дурную привычку выливать воду из ведра прямо перед дверьми, на замёрзшей луже и поскользнулся Виталя. А сейчас, хоть он за Ленку и держался, неловко переступил и поскользнулся опять, да как неудобно, нелепо, разъехавшись ногами, словно новорождённый телёнок. Лена, конечно, бросилась его спасать, но вышло только хуже, получилось, что она толкнула парня плечом, ноги у того вовсе в стороны разошлись, как у завзятого фигуриста, и Виталик, громко, но невнятно рыкнув, грохнулся плашмя, приложившись подбородком о смерзшийся в камень снег так, что зубы клацнули. А из-под его живота дунула длинная пенная пивная струя, залив любимому физиономию. Наверное, он запазухой пластиковую бутылку прятал, та не выдержала удара, пробку сорвало, ну и получился брандспойт.
Виталя! ахнула Ленка, цепляя парня подмышку.
Уйди! прохрипел возлюбленный и добавил непечатное ругательство.
Тоже, в общем-то, понятно: и больно ему, и неловко, мокро, в таком виде ещё до дому добираться, ни одно же такси не возьмёт. А тут ещё Макс не придумал ничего умнее, как заржать стоялым жеребцом, Виталик и осерчал. Не успев толком на колени встать, отвесил Ленке такую оплеуху, что у той в глазах потемнело.
И учителя, и просто люди частенько хвалили Лену Старообрядцеву за понимание, миролюбие и удивительную незлобивость. Про необходимость подставления правой щеки, когда ударили по левой, она тоже слышала. Но всё-таки существуют в этом мире вещи, способные взбесить даже святого.
Вот и Ленка сложила кулак, да, как папа учил, со всей мощи своих кардашьяновских форм влепила любимому в нос, целясь под ноздри. Куда целила, туда и попала, кровь мгновенная залила и виталькин подбородок, и уже мокрую куртку. А любимый, сев на задницу, бессмысленно хлопал глазами и только рукавом утирался.
Ого! оценил Макс и снова заржал, ещё пуще прежнего.
Чего? Ленка развернулась к веселящемуся работодателю.
Я женщин принципиально не бью! заверил Петров, выставляя ладони вперёд, будто
защищаясь. И, вообще, я смирный.
Ну и Лена не без труда прожевала комментарии в стиле любимого, уж очень они наружу рвались. Виталь, иди домой, ладно? сказала примирительно. Мы с тобой потом поговорим.
Ну я!.. буркнул возлюбленный, неловко вставая, придерживаясь за тряский, запорошенный снегом заборчик, огораживающий газон. Я вас!.. Ну!..
И побрёл, чуть пошатываясь.
Я тебе позвоню! крикнула ему в спину Ленка.
Интересно, зачем ты ему звонить собралась, проворчал отхихикавшийся Макс, разворачивая девушку к себе и прикладывая к скуле что-то жутко холодное. От неожиданности она даже зашипела сквозь зубы, скосила глаза оказалось, что Петров успел слепить снежок, его-то и приложил. Снятые перчатки при этом он почему-то в зубах держал, потому и говорил невнятно. Собираешься ему матч-реванш предложить? Да стой ты спокойно, не дёргайся. Синяк же будет.
Он и так будет, проблеяла Лена, послушно замирая сусликом.
Снег был обжигающе холодным, а вот рука Макса кончиками пальцев он касался её виска и щеки обжигающе горячей. И от такого контраста Ленку так и тянуло плечами передёрнуть.
Что, большой опыт в получении фингалов? нахмурился Петров. Она промолчала, только независимо дёрнула головой. И на этот раз Макс её удерживать не стал. Ты дома всё-таки лёд приложи. Ещё бодяга хорошо помогает.
Бодяга, бодяга! Это с мужиками сплошная бодяга. Вот чего ему, заботливому такому, нужно? Или он это так, из вежливости?
***
Не-е, не въезжаю я в эти страдашки, заявила «борчиха»-Махрутка, критически рассматривая конфету.
Вообще-то, конфета была как конфета, шоколадная, с орешками, свежая Ленка сама сегодня покупала и чего там рассматривать, не понимала совершенно.
В какие страдашки ты не въезжаешь? спросила Лена, локтём убирая со лба выбившиеся из «хвоста» прядки волос: на руках-то резиновые перчатки надеты, а те в порошке раковину кухонную она чистила.