Окончательно все успокоилось только к маю. Народники, оставшись без вожаков и поддержки разбитых в пух и прах заговорщиков, пропали с улиц. Оказались в тюрьме или на каторге, разошлись по домам, удрали из города Кому-то наверняка посчастливилось даже снова найти работу а ее, благодаря нашим с дедом усилиям, в городе снова было достаточно. Третье отделение снова работало, наверняка увеличив число филеров и осведомителей чуть ли не втрое и работало, судя по всему, жестко и весьма успешно.
Разговоры о народовластии стихли. Но сама идея, конечно же, никуда не делась. Что бы ни писали в газетах и ни говорили по телевизору, сколько бы инакомыслящих Багратион ни заставил замолчать навсегда слишком многие помнили тот день, когда несколько тысяч человек вышли на улицу с оружием в руках, восстав против власти Империи
И власть едва смогла огрызнуться. Так что я не тешил себя особой надеждой на то, что все закончилось раз и навсегда. Да, заговор был раздавлен, Куракин сгорел в панцере, но вряд ли Багратион успел за полтора месяца выловить всех остальных. Я до сих пор только догадывался, откуда берутся чертовы «глушилки». Апрель уже случился один раз а значит, вполне мог случиться и во второй.
Угли гнева пролетариев покрылись золой, но что-то подсказывало: в них еще достаточно жара, чтобы вновь вспыхнуть, если ветер подует достаточно сильно. Я не зря отправлял поверенных за миллионными займами, и тем, кто работал на заводах и фабриках Горчаковых, едва ли было, на что жаловаться. Но недовольные, конечно же, остались а они, как я уже успел убедиться, умеют кричать куда громче всех остальных.
И если что-то снова пойдет не так, самое глупое, что я могу сделать упустить что-то на собственном оружейном заводе.
Помню, благородие Все я помню. Но что ж получается своих буду под монастырь подводить?
Надеюсь, до этого не дойдет. Я протянул руку и потрепал Настасью по плечу. А через полгода все изменится, ты уж мне поверь. У меня теперь есть большие возможности.
Знаю я твои возможности. Опять всех к ногтю прижмешь. Хороший ты парень, благородие, добрый только характер у тебя дедовский. Настасья покачала головой. Если что не по твоему голову с плеч снимешь.
Не сниму. Я взялся за ручку и открыл дверь. Это твоя работа на заводах, а моя в других местах. И я тоже не сижу без дела.
Настасья не стала дожидаться, пока я помогу ей выскочила сама, и уже принялась поправлять одежду. Для визита на завод она выбрала строгий наряд: юбку, свободную блузку и легкий плащ. Обошлась без косметики и даже убрала волосы в высокую прическу.
Но все равно продолжала притягивать взгляды.
Мы с тобой вместе создали кассы взаимовыручки. Рабочие союзы уже есть на пяти предприятиях а скоро будут и на всех. Так что не надо считать меня таким уж сатрапом. Я аккуратно взял Настасью под руку. Пойдем. Нас уже, наверное, заждались.
Андрей Георгивич заезжал сюда неделю назад и настойчиво рекомендовал заглянуть. Кто-то и что-то впечатлило его настолько, что старый безопасник говорил громко, много и при этом отчаянно жестикулировал что на моей памяти с ним происходило впервые. Я так и не понял, о чем идет речь то ли какой-то разработке, то ли о человеке, то ли обо всем сразу так что решил поинтересоваться лично.
Ваше сиятельство, сударыня добро пожаловать. Начальник завода встретил нас буквально в двух шагах от автомобиля. Не ожидали вас так рано.
Время нынче дорого, отозвался я. И мы вряд ли займем вас надолго.
Рукопожатие у местного владыки оказалось довольно вялым, а вот деловая хватка что надо. По совету деда я сманил его его из губернии на двойной оклад и не ошибся. За какой-то месяц он превратил
чахлый заводик на окраине в полноценное предприятие, уже выпускающее модифицированные магазинные «трехлинейки» для пехоты.
Но я надеялся увидеть что-то поинтереснее надежных, но все-таки безнадежно устаревших винтовок.
Подозреваю, ваше сиятельство хочет увидеть новые разработки. Начальник жестом позвал нас с Настасьей следовать за собой. Пройдемте, милости прошу. Познакомитесь с нашим кудесником.
Наверное, про него и рассказывал Андрей Георгиевич. Я понемногу начинал припоминать: инженер-конструктор, то ли из Мурома, то ли из Нижнего Новгорода. Продал с полтора десятка патентов чуть ли не за бесценок но не пожелал оставлять свои детища, сам перебрался в столицу и уже здесь развернулся по-полной. Одна только самозарядная модель на базе «трехлинейки» уже через полгода окупила бы половину затрат рода.
А у «кудесника», похоже, было что-то и покруче.
Через несколько дверей и пару поворотов по узкому коридору мы оказались в просторном помещении, буквально набитое станками, инструментом, стеллажами с какими-то железками и приспособлениям, которым я не смог бы подобрать название если таковое вообще имелось. Одни верстак занимал уйму места, вытянувшись вдоль всей двадцатиметровой стены.
И всем этим техническим великолепием, похоже, повелевал один человек Именно повелевал: начальник, все это время шагавший впереди, теперь отступил и будто бы даже пытался скрыться у меня за спиной. Похоже, таинственный «кудесник» не любил незваных гостей или вообще любых гостей.