Я обращался к Шону, святой отец, сказал Хайрам. Однако я виновен в том, что обратился к нему, не спросив позволения вашего преосвященства. Прошу принять мои искренние и смиренные извинения, святой отец.
Извинения приняты, сказал Питер. До завтрашнего утра можешь обращаться ко мне без чинов. Тебя это тоже касается, Шон.
Как будет угодно вашему преосвященству, отозвался Шон.
Тем временем суета на площади приобрела некоторую определенность. В беспорядочной толпе выделилась группа молодых самок, полубоссы выстраивали их в две шеренги, отбраковывая старых и уродливых. Не слишком усердно отбраковывая, надо признать.
Питер приблизился к строю и обвел телок суровым взглядом. Телки почтительно смотрели себе под ноги, некоторые пытались выпятить грудь, другие, наоборот, скособочились.
Ты, ты, ты, сказал Питер, при каждом слове тыкая в соответствующую самку указательным пальцем. Ты, ты, ты, ты, ты. И еще ты и ты. А также ты. Хайрам, Шон, теперь вы выбирайте.
Шон восторженно присвистнул. Хайрам сказал:
Я восхищаюсь мужеством вашего преосвященства.
Шон закашлялся.
Балбесы, сказал Питер и отвернулся.
И уткнулся взглядом в пастуха Роджера Стентона, который немедленно поклонился.
Ванну, повелел Питер. Просто ванну, помыться хочу. Потом ужин. Потом выбранных телок, всех сразу. И чтоб помылись заранее и зубы почистили. И еще чтоб побрились, не люблю, когда у телок волосы не на голове.
Железо в Оркланде дефицит, сказал пастух Роджер, неуместно щегольнув словом из языка древних.
Это он зря.
Ты некорректно консидерируешь ситуационную модель, сенсуализированную непосредственной обсервацией, сказал ему Питер. Нет импликации к инфинитивному распространению экспериментальных дат на весь Оркланд. Как инстанция акцептация, реализованная третьего дня в вольфпаке сэра Бэкона, будучи подана на вход критерия максимального
во всем загоне нет ни одного острого ножа. Так что рассказывай.
Как будет угодно, святой отец, пробормотал Роджер. Короче, примерно так. Разверзлась земля, и проклюнулось семя, и вырос колос, и было в том колосе сколько-то зерен, не помню, сколько Но это важное число, оно потом дальше используется
Эти подробности можешь опустить, сказал Питер. Ты дело говори. Некий орк вошел внутрь и Плохого Места и увидел Что он там увидел?
Нет, святой отец, внутрь никто не вошел, сказал Роджер. Один орк подошел к Плохому Месту и узрел семя и колос, а также оранжевые серпы и голубые цепы.
Этот орк пахарем был? спросил Питер.
А я-то откуда знаю? изумился Роджер. Если что, я готов принести смиренные извинения, но сами подумайте, ваше преосвященство, какое мне дело до того, пахарем был какой-то там презренный орк или, скажем, скотник?
Ты прав, пастух, сказал Питер. Продолжай.
Так вот, продолжил Роджер. Оранжевые серпы этот колос сжали Простите, святой отец, как именно сжали запамятовал. То ли один только серп в жатве участвовал, то ли все вместе
А потом цепы этот колос обмолотили, Шон вставил в разговор свою реплику.
А вы откуда знаете? удивился Роджер.
Хайрам рассмеялся.
Тихо, сказал Питер. Вы, господа рыцари, кое-что не понимаете, так я разъясню. Я веду важный разговор и не желаю, чтобы уважаемые воины мне мешали. Если мне будет интересно ваше мнение, я спрошу особо. Это понятно?
Понятно, ответил Хайрам.
Понятно, святой отец, ответил Шон.
До утра без чинов, напомнил Питер и продолжил допрос пастуха: Итак, любезный Роджер, колос сжали и обмолотили неким магическим образом, а каким именно пока оставим. Что произошло далее с сим любопытным орком?
Явился девятихвостый барсук, с готовностью ответил Роджер.
Хайрам склонился к Шону и громко прошептал:
А говорили, здесь пейотль не растет.
Роджер услышал эту реплику и стал оправдываться:
Так я и не утверждал никогда, что истину говорю, я с самого начала говорил, ваше преосвященство, сказки все это и глупости.
Дверь в трапезную залу распахнулась, на пороге появился орк, Питер его раньше не видел. Орк средних лет, малорослый и плюгавый, с необычайно коротко остриженными волосами, окружающими большую плешь на макушке. Сквозняк принес отвратительный запах казалось, этот орк целый год не мылся. И лицо у орка было отвратительное, крысиное какое-то лицо, и взгляд неприятный, слишком пронзительный для орка. Уж не полукровка ли часом?
Войди, Серый Суслик, повелел Роджер.
Нет, быстро перебил пастуха Питер. Пусть стоит, где стоит. Впредь, Роджер, запомни: если я требую привести холопа, но не уточняю, что он должен быть грязнее, чем опарыш из навозной кучи
Смиренно прошу ваше принять преосвященство искренние извинения мои, сказал Роджер.
Хайрам хихикнул, Питер тоже улыбнулся. У этого пастуха удивительный талант перевирать слова и портить дела. Это даже не отвратительно, а смешно. Примерно так же смешон Самый Дорогой Господин Морис Трисам, когда пытается, обкурившись, плясать тарантеллу под симфонический оркестр.
Слушай меня, орк, обратился Питер к мерзкому грязнуле. Отвечай правдиво: что ты знаешь о месте, именуемом Плохим Местом?
Орк наморщил лоб, секунд пять думал, а затем сказал: