Нечего надо мной издеваться.
Я и не издеваюсь. Просто хочу тебе втолковать, что за этого мужика, которого ты шестнадцать лет не видела, ты готова своих друзей поубивать.
Марта села на кровать.
Кроме меня никто ему не поможет, тихо произнесла она, вот что меня грызет, Людвиг. Я одна ему верю, но он говорит правду, потому что только Клеман мог согласиться на такую работу, следить за женщинами, не задавая вопросов, ни о чем не подозревая, не пытаясь понять, не читая газет И еще он эти папоротники отнес, там полно его отпечатков Это меня и гложет. Ты хоть представляешь, сколько там отпечатков? Это гиблое дело, Людвиг, гиблое! Клеман слишком глуп, а тот, другой, слишком хитер!
Ты действительно считаешь его глупым?
А ты думаешь, что он притворяется?
Все может быть.
Нет, Людвиг, нет Он уже маленький таким был. Бог его знает, может, я слишком стара стала, но ты же сам видишь Дурная наследственность, вот и все, и тут ничего не поделаешь.
Где он так говорить научился?
Марта вздохнула.
Он говорит, что это чтобы выглядеть пристойно Скорее всего, нахватался этих словечек то там, то сям, а теперь и говорит их как попало. Но ему кажется, что это звучит солидно, понимаешь? Что что ты о нем думаешь?
Мало хорошего, Марта.
Марта понурила голову:
Так я и знала. Он не производит хорошего впечатления.
Дело не только в этом, Марта. Он нервный и, возможно, агрессивный. И не может себя держать в руках, когда говорят о женщинах. Его это смущает.
Меня тоже, сказал Марк.
Луи повернулся к Марку, который по-прежнему сидел на полу по-турецки и смотрел на него с улыбкой.
Ты что-то совсем притих, сказала Марта, даже не похоже на тебя.
Я слушал его, объяснил Марк, кивнув в сторону ванной. У него красивый голос.
Что ты там говорил про женщин? спросил Луи, взяв новую бутылку.
Что меня тоже смущает, когда о них говорят, ответил Марк, четко выговаривая слова. Если в нем есть что нормального, так это оно. Зря Луи бросается на этого парня, он и так никому не нравится. Зато я очень даже понимаю его любовь к Марте.
Марк подмигнул старой Марте. Луи размышлял, развалясь в кресле и вытянув ноги.
Возможно, тебя тоже обвели вокруг пальца, сказал он, глядя в стену. Это его голос на тебя действует. Он музыкант, и под звуки красивой музыки ты и воевать побежишь, как последний дурак.
Марк пожал плечами.
Я просто думаю, что таких,
как он, не часто встретишь, сказал он. Настолько тупого, чтобы выполнить все точь-в-точь, как ему велят, ни о чем не спрашивая. Настолько слепого, чтобы не видеть яму, которую роют у него под ногами, да он просто находка для мошенника. Над этим стоит задуматься.
В эту минуту из ванной с мокрой головой вышел Клеман, одетый в черную одежду Марка. В руке он держал ремень с серебряной пряжкой.
Мне лично надо и это надеть? спросил он.
Да, сказал Луи, самолично надевай.
Клеман принялся вставлять ремень в петли, для него это было нелегкой задачей.
Ты мне так и не ответил. О чем ты подумал в кафе, когда услышал про эту историю с убийствами?
Клеман что-то проворчал, потом прошлепал босыми ногами до кровати и уселся на прежнем месте, держа носки в руках. Он снова прижал пальцем ноздрю, потом принялся натягивать носок.
Буква «а», что я знал женщину, которая умерла и которой я подарил папоротник. Буква «b», что я принес ей несчастье, потому что наблюдал за ней. И обо мне говорилось в газете. Это когда я лично обнаружил совпадение, тогда я и подумал, что я в ловушке, из которой я и пошел искать Марту.
Держа в руке носок, Клеман придвинулся вплотную к Луи.
Это махина, сказал он.
Махинация, поправила Марта.
Из которой нет выхода, уверенно продолжал Клеман, меня специально выбрали и по телефону вызвали из Невера.
И почему среди прочих выбрали именно тебя?
Потому что я среди прочих дурак.
Последовало молчание. Парень старательно натягивал второй носок.
Откуда ты знаешь? спросил Луи.
Да потому что мне всегда это твердили, ответил Клеман, пожимая плечами. Потому что я лично не понимаю, что люди говорят, и что вокруг происходит, и в газетах тоже что пишут, потому что мне читать трудно. Только Марта мне никогда так не говорила, но Марта-то добрая.
Это точно, отозвался Марк.
Клеман взглянул на Марка и улыбнулся ему. Он улыбался застенчиво, не показывая зубов.
Ты знаешь, как умерли эти женщины? не отставал Луи.
Я не хочу про это говорить, я от этого волнуюсь.
Марк, наверно, хотел вставить «я тоже», но Луи взглядом удержал его.
Ладно, Марк, пока хватит, сказал он, вставая.
Марта поглядела на него с тревогой.
Нет, недовольно проговорил Луи. Не знаю, Марта. Но пока, что бы там твой парень ни натворил, мы влипли, как последние идиоты. Постриги его покороче и перекрась. Только, ради бога, ничего кричащего, сделай из него красивого брюнета. Ни в коем случае не рыжего. Пусть отпустит бороду, мы ее тоже потом выкрасим, если нас раньше не сцапают.
Марта хотела что-то сказать, но Луи приложил палец к ее губам.
Подожди, старушка, дай мне закончить и сделай в точности, как я скажу: ни под каким видом не дай ему выйти отсюда, даже если станет вопить, что пойдет выпить кофе в кафе.