***
В конце августа командир роты принимал рапорт у Данилы о сдаче на краповый берет. Даня перестал быть романтиком, но мечта о берете всё ещё была жива.
Ранним утром ребята-спецназовцы в количестве 91 человека со всех родов войск стояли на плацу дивизии. Огромного роста полковник командир спецназа «Витязь» поздравлял испытуемых с праздником сдачи на краповый берет, желал удачи, и чтобы каждый из бойцов проявил все свои знания и навыки, полученные за время службы в войсках специального назначения. Данила стоял вместе со всеми, но мысли его были далеко Лишь когда к мемориалу погибшим спецназовцам один из бойцов понёс букет, и все бойцы встали на одно колено, он очнулся и сделал то же самое.
После торжественной части ребята построились колонной по семь и побежали двенадцатикилометровый кросс квалификационные испытания начались. Он бежал с автоматом, как и все они, в бронежилете и каске, но у него не было ощущения правдивости событий Данила давно заметил, что может отключаться от происходящих с ним вещей. И чем хуже была реальность, тем легче ему было отключиться от неё. Это тело бежало, падало в грязь, ползло и кувыркалось, шло «гусиным» шагом, а душа летела где-то рядом и как бы говорила: «Давай, браток, догоняй!..». Кросс постоянно дополнялся всякими вводными: физическими упражнениями или «засадами», инструктора краповики практически постоянно кидали дымовые шашки и стреляли над головами рябят холостыми патронами. Но Даниле было всё равно. Он мог часами вести долгие разговоры со своей мамой или вспоминать дела дней минувших, мусолить слова, которые он говорил, а мог бы сказать другие, более подходящие или вообще ничего не говорить, будто это ворошение прошлого имело смысл В его голове всплыло одно из немногих маминых писем:
«Здравствуй, дорогой сыночек Даник! Письма приходят нерегулярно, судя по датам на конвертах, они блуждают по городам и весям, два месяца, а то и три, но я чувствую, что ты жив, родной И всё же однажды, среди ночи, сердце так скололо, что не смыкала глаз следующие двое суток, пыталась звонить к тебе в часть, но там постоянно было «занято», будто война идёт под Москвой и раненых везут без перебоя. Выпила всю валериану в нашей аптеке
И всё же однажды я дозвонилась и, знаешь, паренёк такой услужливый попался, всё мне рассказал, объяснил, что данные к ним приходят регулярно и что потерь в их полку не было
В нашей деревне все говорят, что я дура, что тебя отпустила в Армию. Война идёт и бабы сыновей своих под подолом держат до последнего. Тут Сашка Ачкас пришёл оттуда, сын Тети Вали, помнишь? Так он мне сказал, что по телевизору не показывают и 20% процентов правды, что вроде бы страшнее всё
Болит моя душа, сын, но я верю в твое благоразумие, честность и мужественность. Раз ты не побоялся премудростей судьбы Ты настоящий мужчина Ведь кто-то же должен защищать нас баб русских? Если все попрячутся, то кто тогда останется? Ты да Я, да Мы с Тобой?.. Это в корне неправильно, по-моему.
Я молюсь за тебя деве Марии каждую ночь, а по воскресеньям хожу в церковь и ставлю свечу Николаю Чудотворцу, и я чувствую, что меня слышат где-то ТАМ
Возвращайся домой, сынок. Я жду тебя. Только не оставайся там на контракт, прошу Вернись живым и здоровым, ведь времена такие смутные настали хватит с нас и двух лет этого ада. Я не переживу повторения. У тебя другая жизнь, тебе надо учиться, но, главное возвращайся домой. Я люблю тебя! Мама»
«Данные к ним приходят регулярно и потерь в их полку не было», подумал Данил. Какая праведная ложь Интересно, кто это был? Пожал бы руку этому парню
Тем временем кросс закончился и пришло время произвести
выстрел в воздух у кого затвор был забит песком или грязью выбывали до следующего года. Даник выстрелил его затвор был чист. Затем была высотная подготовка, где он тоже всё сделал по времени и правильно: надо было спуститься с третьего этажа на тросе, на втором поразить цель из автомата, а на первом закинуть учебную гранату, отцепиться и добежать до исходной позиции.
После учебной стрельбы из разных положений, настал финальный «аккорд» сдачи на «краповый» берет двенадцатиминутный спарринг с четырьмя свежими инструкторами, по очереди, но без перерыва. Испытание проходило на лесной опушке на траве.
Данила очень устал, но не столько физически, сколько морально: он терпеть не мог людские сборища, терпеть не мог, когда раз за разом надо было что-то делать, показывая по максимуму хорошие результаты. Одним словом, моральное напряжение давало о себе знать и сил оставалось немного.
Первые девять минут боя он отстоял довольно легко, резво отвечая на удары и даже нападая, но, когда инструктор дал сигнал, что пошли последние три минуты, Даня резко устал: руки стали опускаться, поджилки затряслись. «Краповики» не так били, чтобы убить или «вырубить», но даже такие «щадящие» удары после прошедших испытаний, казались увесистыми. Данила дважды падал, но поднимался и шёл в атаку на встречу своей мечте. Эти три минуты показались ему вечностью, он перестал считать секунды, «закрылся» и стал просто терпеть: он чувствовал, как его голова болталась то вверх, то вниз, то вправо, то влево