Тема ведьм, стихийного начала в природе человека появилась у художника еще в 1510, именно тогда было создано его первое подобное произведение в длинном ряду гравюр, картин и рисунков. Две обнаженные женские фигуры олицетворяют собой необузданную силу матери-природы.
Вера в ведовство была особенно распространена на юге Германии и в Эльзасе, где и работал Грин. В 1487 опубликовали знаменитый трактат «Молот ведьм», написанный монахами-доминиканцами Я. Шпренгером и Г. Инститорисом, последовавшая за этим «охота на ведьм» залила кровью города Европы.
Святая Екатерина сидит в неестественной угловатой позе, хотя она повернута к зрителю, ее глаза опущены. В руке она держит пальмовую ветвь символ мученичества и невинно пролитой крови. Справа от нее двое играющих с названным деревом путти. Пейзаж в картине предельно условен, предстоящие страдания святой как бы выводятся из земной сферы, переносятся в условное вневременное надмирное пространство.
Колорит произведения строится на сочетании приглушенных коричневых, зеленых и серых тонов, что придает образам еще большую мягкость и утонченность.
Судя по костюму, на картине представлен человек довольно высокого социального статуса, на нем меховая шапка и накидка с меховой отделкой. Художник виртуозно передал разнообразную фактуру предметов, достигая практически осязательного эффекта. По позе портретируемого, постановке его головы можно сказать, что перед зрителем целеустремленный человек, воплощение ренессансного представления о личности, «хозяин своей судьбы». Его взгляд отведен в сторону, на лице читается напряженная работа ума. Он предъявляет миру своего сына, наследника, продолжателя рода и возможного семейного дела. Одной рукой герой как бы отпускает его от себя, а другой прижимает.
Исследователи спорят о том, кто же все-таки изображен на картине. Одни считают, что некая венецианская куртизанка, другие Лукреция Борджиа, незаконнорожденная дочь папы Александра VI, имевшая скандальную репутацию из-за своих многочисленных браков и легкомысленного поведения. Поэтому вполне вероятно, что в образе Флоры, богини цветов, чьи праздники отмечались со множеством вольностей, порой доходивших до распутств, художник показал именно ее. На то, что перед зрителем Флора, указывает не только букет в правой руке, но и открытый костюм с тюрбаном. В последних исследованиях выдвигается версия, что это портрет неизвестной дамы в образе богини, так как несмотря на то, что Лукреция Борджиа и имела дурную славу, все же она была замужней женщиной, которую не подобало изображать в подобных нарядах.
В этой работе использована иконография Святого собеседования. В центре композиции Мадонна с Младенцем Иисусом, справа от нее в молитвенной позе донатор, слева три женские фигуры: покойная жена Майера, его вторая супруга и дочь. Картина наполнена лирическим настроением, тихим созерцанием и сосредоточенностью. Здесь раскрывается талант Гольбейна как выдающегося портретиста, передающего не только внешний облик, но и внутренний мир изображаемых.
Скорее всего, этот заказ был связан с желанием Майера подчеркнуть свою приверженность католицизму, в то время как в Базеле набирало силу реформационное движение. Также известно, что чуть ранее бургомистр обвинялся в растрате средств из городской казны, но ему удалось избежать приговора из-за отсутствия доказательств, возможно, данный образ являлся благодарностью Деве Марии.
силой. Считалось, что поддавшийся ее чарам терял душу. В XVI столетии немецкий Ренессанс вслед за итальянским начинает открывать красоту человеческого тела, а вместе с этим и чувственную сторону жизни. Но особенность «северной» трактовки заключалась в некотором морализаторстве и появлении нравственного выбора. Зрителя как бы предостерегают от порочного сладострастия и бездумных плотских утех. Здесь мастер внес и развлекательный момент в интерпретацию образа Венеры. Она как будто на мгновение остановилась в танце, кокетливо прикрываясь прозрачной накидкой.
Картина относится к зрелому периоду творчества Кранаха, когда художник отходит от классического идеала красоты, отдавая предпочтение экспрессии и внешней выразительности, что видно по маньеристической усложненности, удлиненным пропорциям и неустойчивой позе богини.
У Кранаха Старшего есть несколько вариантов картины на тему пира царя Ирода. Перед зрителем один из последних. В нем заметны существенные изменения в стиле художника, его пластический язык становится более рафинированным, а решение образов куртуазным. Живописец иллюстрирует сюжет из Нового Завета, популярный и в Средние века, и в эпоху Возрождения. Он давал повод изобразить пышное застолье и роскошные одежды патрициев.