Винсент спокойно выровнял стопку своих папок. И негромко сказал:
Я не хочу, чтобы ты продолжал перекрестный допрос.
Хорошо. Тогда поставим на этом крест и сделай мне предложение, которое я смогу
Я не буду требовать смертного приговора. От двадцати пяти до пожизненного.
Не пойдет. Последнее, что сказал мне Вудсон, когда его уводили отсюда, он хочет сыграть ва-банк. Максимум, на что я соглашусь, пятнадцать лет. И думаю, у меня это выгорит.
Если я потребую такой срок для человека, совершившего два хладнокровных убийства, меня просто отправят на улицу, наркоторговцев на живца ловить. Самое большее двадцать пять с возможностью досрочного освобождения. Для человека, вот так убившего двоих юнцов, совсем не плохо.
Я попытался понять что-нибудь по его лицу. Да, похоже, ничего лучшего он предложить не может, и для Барнетта Вудсона, после того что он натворил, подобная сделка отнюдь не худший вариант.
Не знаю, сказал я. По-моему, он решил рискнуть.
Ты должен образумить его, Хэллер. Меньшего срока я предложить не могу, а если ты продолжишь перекрестный, моей карьере в управлении окружного прокурора придет конец.
Вот тут я заколебался:
Постой-ка. Ты о чем говоришь, Джерри? О том, что я должен убирать грязь, которую ты развел?
Я говорю о том, что для человека, который виновен, как сам грех, это очень хорошее предложение. Ты же умеешь творить чудеса, Мик. Уговори его. Мы оба знаем, что долго ты в государственной защите не проработаешь. Рано или поздно ты выйдешь в большой мир, и тогда я смогу тебе пригодиться.
Я просто смотрел на него. Он только что предложил мне обмен любезностями. Сейчас я помогу ему, потом, когда-нибудь, он поможет мне, а в итоге Барнетт Вудсон просидит пару лишних лет в тюряге.
Ему повезет, если он протянет там пять лет, а уж о двадцати я и не говорю, сказал Винсент. Какая ему разница? Другое дело мы с тобой. Мы идем в гору, Микки. И можем помочь друг
другу.
Я задумчиво кивнул. Винсент был всего на пару лет старше меня, однако пытался вести себя как некий седовласый мудрец.
Дело в том, Джерри, что, если я приму твое предложение, я больше не смогу смотреть в глаза ни одному своему клиенту.
Я встал, собрал папки. Я намеревался пойти к Барнетту Вудсону и предложить ему рискнуть, а там будь что будет.
Увидимся после перерыва, сказал я. И вышел из зала суда.
Глава вторая 2007
Лорна?
Где ты был, Микки? Я до тебя все утро дозваниваюсь.
На пробежке, как обычно. И только что вылез из-под душа. У тебя все в порядке?
В порядке. А у тебя?
Конечно. Так в чем
Тебя разыскивает судья Холдер. Ей нужно поговорить с тобой она звонила около часа назад.
Услышанное заставило меня задуматься.
Поговорить о чем?
Я знаю только, что сначала позвонила Микаэла, а потом судья.
Микаэла Джилл была секретаршей судьи. А Мэри Таунс Холдер главным судьей Высшего суда Лос-Анджелеса. Без серьезных оснований адвокатам она не звонила.
Что ты ей сказала?
Сказала, что в суде у тебя сегодня слушаний нет и ты, скорее всего, отправился играть в гольф.
Я же не играю в гольф, Лорна.
Ну, я просто ничего другого придумать не смогла.
Ладно, не страшно. Я позвоню судье. Какой у нее номер?
Микки, судья хочет видеть тебя в своем кабинете. Так что поезжай к ней.
Хорошо, сейчас поеду. Вот только оденусь.
Микки? Скажи честно, как ты себя чувствуешь?
Я знал все ее кодовые фразы. И знал, о чем она спрашивает. Она не хотела, чтобы я предстал перед судьей в неподобающем виде.
Не волнуйся, Лорна. Все хорошо. И будет хорошо.
Ладно. Как только сможешь, дай мне знать, в чем дело.
Всего-то-навсего бывшая жена, подумал я, а командует мной, как самая настоящая.
Не беспокойся. Я тебе позвоню.
Будучи главным судьей Высшего суда Лос-Анджелеса, Мэри Таунс Холдер исполняла большую часть своей работы за закрытыми дверьми. Время от времени она появлялась и в закрепленном за ней зале суда, однако главная ее работа сводилась к управлению судебной системой округа Лос-Анджелес. Под ее надзором находилось более двухсот пятидесяти судей и сорок судейских зданий. Каждый состав присяжных утверждался ею, каждое парковочное место в судейском гараже выделялось с ее разрешения. Именно судья Холдер решала, кто будет заседать в Беверли-Хиллз, а кто в Комптоне, кто будет слушать крупные финансовые дела в гражданском суде, а кто выматывающие душу дела о разводах в суде по делам семейным.
Я быстро облачился в то, что считал своим счастливым костюмом. Костюм был импортным итальянским, от Корнелиани, я надевал его, отправляясь в суд в день оглашения приговора. Во все прочие дни он висел, помещенный в пластиковый пакет, в глубине платяного шкафа. Одевшись, я поехал в центр города, думая о том, что, возможно, сегодня мне самому будет вынесен некий приговор. Я мысленно перебирал дела, которые вел годом раньше. Насколько я знал, открытым ни одно из них не осталось. Впрочем, кто-то из клиентов мог подать на меня жалобу, так что в зал судьи Холдер я входил не без некоторого трепета.
В зале было темно, место секретаря пустовало. Я открыл дверцу разделявшего зал барьера и направился к двери, которая вела в приемную судьи. При моем приближении дверь отворилась, и Микаэла Джилл сразу же провела меня в кабинет судьи.