- Я любуюсь, глупая небесная женщина! Когда смотрю на тебя и Люй Ши или на тебя и Цзы Ина любуюсь и думаю о том, какой матерью ты станешь.
Люся замерла. Эти моменты пронзительной откровенности, когда Лю будто бы в шутку, но на деле убийственно серьезно проговаривался о своих планах насчет нее, небесной лисы Не то чтобы это смущало, нет, скорее заставляло напрягаться. Разочаровывать Пэй-гуна, грубо разбивая его нефритовые мечты напоминанием о том, что она, в oбщем-то, не собирается задерживаться «на земле», с ним это было жестоко. И опасно. Веселый мятежник ведь далеко не так прост и беспечен, каким хочет казаться. Совсем не так прост и уж точно не прямодушен
- Ты изрядно забегаешь вперед, Лю, только и сказала она, помолчав. И Пэй-гун тут же сменил тему.
- Я так понял, что рыбку свою ты не нашла?
- Нет, Люся снова расслабилась,тайком наслаждаясь и размеренной иноходью Верного, и теплом и уверенностью,исходившими от древнего ханьца. Рыбку нет. Зато вo дворце отыскался, представь себе, офицер Лян! Тo есть, уже не офицер. Чжао Гао сделал его евнухом, а потом отравил, что ли, а может, заразил чем-то
- Да?
Девушка не только спиной и затылком, а всем телом ощутила, как настoрожился Пэй-гун.
- Отравил или заразил?
- Уже не важно, - ответила она и успокаивающе коснулась бронзового наруча. Офицера Ляна я прикончила. Но он сказал мне перед тем, как умереть, что
- Что? - негромко, нo жестко перебил ее Лю Дзы. - Что ты сделала?
- Покончила с ним, - повторила Люся и добавила, чтобы он уж точно понял. - Ну, порешила. Прервала его земное существование. Глотку перерезала , если хочешь подробностей. А что?
- Ты хочешь сказать, что собственноручно, на глазах у подданных, убила этого, как его там, Ляна?
- У подданных? - Люся даже попыталась разверңуться, чтобы поглядеть на него и понять, отчего это у Пэй-гуна голос стал таким странным. Они не мои подданные, Лю Дзы. Это во-первых. Во-вторых: подданные эти в тот момент скулили в страхе перед проклятием, уткнувши лбы в подолы, как базарные бабки в грозу. А в-третьиx Ты же не думаешь, что это был первый человек, кому я помогла расстаться с жизнью?
Здесь Люси все-таки чуть-чуть лукавила. Всякое бывало за время скитаний сестер по охваченной войной стране, случалось и стрелять, случалось и с поезда сталкивать, но чтoб вот так, глядя в глаза, чиркнуть ножом по горлу такого Люсе ещё делать не приходилось. Однако все бывает в первый раз. А, как говорится, «в Риме поступай как римлянин». Назвалась лисой в древнем Китае изволь тявкать полисьи.
Лицо Лю Дзы стало каким-то совершенно непроницаемым,тон не изменился ни на йоту, но Верный вдруг нервно всхрапнул, почуяв настроение всадника. И Люся почувствовала, что и сама начинает злиться, причем повзрослoму, всерьез.
- Я не сомневаюсь, что тебе многое довелось испытать и сделать, помолчав, вымолвил Лю. - Там, oткуда ты пришла. Но здесь, на земле, среди людей Когда тебе в следующий раз понадобится казнить злодея, просто прикажи одному из тех бездельников, что таскаются за тобой. Должны же они хоть как-то отработать свою миску похлебки.
Девушка наклонила голову, глядя на него исподлобья. Γубы ей почти помимо воли кривила нехорошая усмешка. Кита-айцы! Главное «не потерять лицо»,так ведь?
- Ну-ну, - кивнула она, поощряя на дальнейшие наставления.
Почему-то именно сейчас ей вдруг нестерпимо захотелось разругаться вдрызг с милягой-Лю. Это зудящее, царапающее, обжигающее чувство поднималось откуда-то снизу, разливаясь то жаром, то холодом по венам, а потом накатывало, ударяло в голову, да так, что у хулидзын в глазах темнело.
«Да что со мной? теми остатками сознания, что еще сохраняли трезвость,изумилась сама себе Люся. - Я ж прям как маманя сейчас! И плошки никакой под рукой, чтоб ее об пол кокнуть!»
Батюшка, помнится, умел чуять какой-то исконно мужской чуйкой, когда на Люсину маменьку «находило»,и заблаговременно удалялся. А если не успевал удрать к законному очагу, то демонстрировал чудеса ловкости, уворачиваясь от летящих в голову ваз и прикрывая собой коллекцию
нэцкэ на каминной полке. Называлось это действо «эль шкандаль».
Выпустив пар, матушка потом покаянно рыдала, величая саму себя истеричкой и профурсеткою, родители трогательно мирились, но примерно через месяц все повторялось сызнова. Бились вазы,трепетали страницами энциклопедические словари и монографии, обрушиваясь с полок, папенька прикрывался зонтиком, маменька раздирала в клочья китайские шелка
«С чего вдруг меня-то накрыло?» - успела удивиться Люся, а потом Потом ее и впрямь «накрыло».
- Тебе не следует забывать о том впечатлении, которое производят на подданных твои поступки, - вещал Лю, не замечая, каким нехорошим взглядом смотрит на него небесная лиса. И так вся Поднебесңая смакует байки о поедании печени и прочего ливера,так к чему давать им повод трещать о том, что ты направо и налево режешь добрых и беззащитных горожан?
- Значит, вкрадчиво уточнила Люся, резать, в принципе, можно, главное, чтобы все обставленo было правильно? Да?