Женщина стоит там, склонив голову набок и скрестив руки на груди. Рядом с ней мальчик со скучающим лицом наблюдает за мной. У него оливковый цвет лица с ямочкой на подбородке. Его волосы темные и коротко подстрижены. Такие же темные глаза поднимают взгляд на женщину, прежде чем снова переводят взгляд на меня. Выражение его лица не меняется. Что-то мерзкое проникает в мою грудь и хватает за сердце. Как он может не чувствовать что-нибудь, когда он смотрит на меня?
Гнев поднимает свою уродливую голову так, как не поднимал с тех пор, как наручники защелкнулись на моих запястьях той ужасной ночью, и я была вынуждена наблюдать, как избивали и убивали моего отца. Была ли эта женщина вдохновителем? Она их послала? Моя верхняя губа приподнимается, обнажая зубы.
Я убью ее.
Мама, мне обязательно здесь быть? спрашивает мальчик.
Женщина хмурится. Что я тебе говорила о том, чтобы ты называл меня матерью, Карсел? она огрызается. Мальчик опускает голову, но его лицо бледнеет от явного раздражения и обиды. Эгоистичная часть меня наслаждается его
болью.
Извините, гильдмастер, отвечает мальчик по имени Карсел.
Женщина мотает головой в конец коридора, который находится за пределами этой камеры. Возвращайся к тренировкам, приказывает она.
Карсел не тратя время выполняет команду. Даже не оглянувшись на меня девочку в грязной камере, он убегает, и через несколько мгновений мы с женщиной остаемся одни. Она снова обращает свое внимание на меня.
Ты собираешься мне ответить? требует она.
Я медленно моргаю, сбитая с толку ее словами. Что? Прохрипела я.
Ты сдалась? повторяет она свой предыдущий вопрос.
Это зависит от того, решаю я. Прижимая связанные руки к ледяному камню, мои локти трясутся взад-вперед от усилия, которое требуется, чтобы сесть. Я свирепо смотрю на нее. Это ты послала тех людей за мной и моим отцом? Спрашиваю я вместо ответа.
Она наклоняет голову в другую сторону и продолжает смотреть на меня. Нет, наконец говорит она. Я их не отправляла. Они продали тебя мне, когда узнали, что ты Божье дитя.
Мои конечности почти подкашиваются. Если она не виновата, тогда это больше не имеет значения. Я опускаюсь обратно на пол и снова закрываю глаза. Проходит несколько мгновений.
Значит, это все, девочка?
Мои глаза снова открываются, и я устремляю на нее безжизненный взгляд. Чего ты хочешь?
Я хочу получить ответ на свой вопрос. Ты собираешься лежать и умирать в моих темницах или ты собираешься выжить?
Какой в этом был бы смысл? Я хочу спросить ее. Ничто больше не имеет значения. Мой отец мертв. Моя единственная семья. Если только она не захочет отпустить меня домой, позволить мне вернуться в Пограничные Земли единственное место, которое я когда-либо знала, тогда я не хочу жить. Я хочу умереть вместе со своим отцом.
Женщина, высокая, с прямой спиной, в кожаных брюках и кремовой тунике, заправленной в широкий пояс, прищелкивает языком, как будто разочарована отсутствием моего ответа. Я надеялась, что у нас с тобой будут хорошие рабочие отношения, девочка, но если ты такая жалкая, что один маленький неудачный день заставит тебя так легко сдаться, я полагаю
Один плохой день? Я снова сажусь, и комната кружится. Я игнорирую это. Мой папа умер! Кричу я. И ты купила меня, как скот. Что ты хочешь, чтобы я сделала? Я долбаный ребенок. Это нечестно. Все это несправедливо. Новые слезы наворачиваются на мои глаза. Я хочу к своему папочке.
Женщина подходит ближе к решетке и обращает на меня свои холодные карие с золотыми крапинками глаза. Я хочу, чтобы ты пробилась обратно на поверхность, девочка, заявляет она. Я хочу, чтобы ты заключила со мной сделку.
Я недоверчиво смотрю на нее. Сделку? Какого рода сделку?
Ее руки разжимаются и падают по бокам. Ты знаешь, кто ты? спрашивает она меня.
Конечно, знаю. Я особенная. Мой отец говорил мне, что я девочка, сотканная из двух разных миров, рожденная от любви к обоим.
Словно прочитав мои мысли, женщина кивает. Ты Смертная Богиня, дитя, молодая и такая могущественная, говорит она мне. Если ты согласишься на мою сделку, то сможешь быть свободной.
Свободной? Почему она не может просто освободить меня сейчас? Выпусти меня, рявкаю я в ответ, изо всех сил подтягиваясь поближе к решетке. Я недалеко, всего в нескольких футах, но мне кажется, что прошли мили, пока кончики моих пальцев не коснулись края холодного металла.
Смешок женщины может быть близок к смеху, но это совсем не весело. Она наклоняется, низко приседая, и на этот раз наши глаза встречаются ближе. Мир устроен не так, малышка, говорит она. Нужно давать и отдавать.
Ты забрала меня! Кричу я на нее, обхватывая пальцами одной руки перекладину передо мной, в то время как другая моя рука висит рядом с ней, все еще зажатая в наручниках. Так отдай меня обратно!
Она качает головой, и прядь каштановых волос, собранных в конский хвост на затылке, колышется в такт движению. Я купила тебя, напоминает она мне. Я тебя не брала. Если ты хочешь свободы, тебе придется вернуть мне деньги.
Я У меня нет денег.
Женщина кивает, понимая, чего я не договариваю в своей сверхъестественной манере. Итак, сделка это единственный способ выбраться отсюда, снова говорит она мне. Ты согласна?