Ёлка артачится, но все же уходит вместе со мной.
Слушай говорю я, когда мы выкатываемся на припорошенную снегом улицу. Вывеска Подарок покачивается вместе со стенами и машинами. Я этого больше не хочу, понимаешь?
Она так смотрит на меня, что ответ очевиден.
Тебе это тоже не нужно, пытаюсь объяснить я. Со мной не нужно.
Ты что, меня бросаешь? все с тем же выражением лица спрашивает она.
Чего?.. В смысле бросаю? Между нами ничего нет.
Охренеть, Стас Она достает из сумочки сигарету, пытается прикурить, но палец все соскальзывает с колесика зажигалки.
Я забираю ее и зажигаю. Ёлка обхватывает мои ладони своими, пока прикуривает.
Охренеть, Стас! повторяет она с таким возмущением, будто затяжка придала ей сил. Тебе не кажется, что мы слишком много трахаемся для людей, между которыми ничего нет?
Ты сама под меня подкладываешься, огрызаюсь я, не глядя на нее: вызываю в приложении такси.
Мудак! шипит Ёлка.
Тут не поспоришь.
Она бросает на асфальт окурок и со злостью придавливает его сапогом. Потом, не говоря ни слова, направляется в сторону центра, идет прямо по проезжей части.
Я упираюсь ладонью о кирпичную стену и опускаю голову. Черт
Подожди
Догоняю ее и хватаю за локоть. Она резко его выдергивает.
Отвали!
Я не отпущу тебя одну здесь гулять.
А тебе какое дело?! Ёлка ускоряет шаг.
Какое-то время мы идем молча, потом из-за поворота появляется наше такси. Я едва ли не впихиваю Ёлку на заднее сиденье. Сам сажусь рядом.
Ёлка пыхтит и дуется, но, как обычно, ее быстро отпускает.
Она размякает, опускает голову мне на плечо. Вот теперь все хорошо. Все как и должно быть.
Играет Мачете Дай мне нежность. Эта музыка, эти слова накладываются на черноту ночи, мелькание фонарей, белый пух, падающий, будто в замедленной съемке, когда такси останавливается на светофорах. Мне хорошо. Я легко подменяю реальность, и теперь со мной на заднем сиденье едет Мира. Я просовываю руку за ее спину и обнимаю за плечи, крепче прижимаю к себе.
Ты можешь остаться?.. Честный вопрос...
Прикрываю глаза вот так еще лучше, так еще ближе.
Сейчас, когда уровень адреналина, питающего меня весь день, упал, вернулись и ощущение жара под кожей, и отголоски бессонницы, и тяжесть алкогольного дурмана. Но от этого тоже словно хорошо.
Я не мог наслушаться, как ты дышишь,
Мне ничего не нужно без тебя, слышишь?
Сознание ускользает, я ловлю его, а оно снова ускользает, еще дальше Я вижу Миру. Обычное утро. Она стоит в коротком халате на фоне окна. Я подхожу к ней и обнимаю сзади,
нежно и крепко. Мы словно единое целое
Ты как с другой планеты,
Ни на кого не похожа.
Я говорю о тебе,
А у меня мурашки по коже.
Я говорила, что не люблю тебя. Я соврала.
Глава 28. Ничего не изменилось
Врешь, надеюсь я.
Глаза протри! Если бы не любила, зачем бы так унижалась?! Я люблю тебя с десятого класса, с самого первого дня, когда впервые пришла в гимназию, а ты сел со мной за одну парту. И ничего не изменилось, ничего.
Я стискиваю зубы, медленно выдыхаю.
Ну и что мне делать с этой информацией, Ёлка?!
Она дергается от тона моего голоса.
У вас оплата перевелась на наличные, осторожно вмешивается водитель.
Это ты виноват! выпаливает она мне в лицо, пока я шарю по карманам в поисках нала, таксист терпеливо ждет. Я была нормальной! Это ты сделал меня такой! Ты после смерти отца слетел с катушек и меня за собой потащил! Меня и свою маму!
От ее слов у меня мурашки бегут по затылку это мой самый большой кошмар. Но это неправда. Я вспоминаю Степу. Когда у меня все пошло под откос, он отстранился, потом и вовсе исчез. Я никого за собой не тащил, просто были те, кто потащился за мной. А мама и без меня отлично с этим справлялась.
Я должна была сейчас участвовать в студенческих дебатах!.. где-нибудь в Лондоне! У меня все было, все!
Я ушел в армию, я поменял номер телефона, ты сто раз могла оказаться в своей Англии!
Пусти меня! вопит она так, что водитель такси не решается трогаться с места.
Ёлку я тащу за собой прямо сейчас буквально: выволок из машины и, вцепившись в локоть, тяну к подъезду. Она и так путается в ногах, а еще пытается сопротивляться.
Возле квартиры прижимаю ее к стене и, пока она брыкается, обыскиваю сумочку нахожу ключ и открываю замок.
Подожди останавливает меня вдруг притихшая Ёлка.
Заходи, киваю на дверь. Хочу убедиться, что ты в безопасности.
Я же говорю, что ты хороший, улыбается она.
И перспективный, хмыкаю я, радуясь, что ее снова отпустило.
И перспективный Она тянется ко мне, я целую ее в щеку, а потом она обхватывает меня руками, и ее язык снова оказывается у меня во рту.
Ёлка, твою мать! Я машинально вытираю рукавом губы, и она замечает этот жест.
Не тебе решать, продолжим мы или нет! заявляет она.
Все, Ёлка, теперь точно все!
Она все равно какого-то хрена жмется ко мне.
Не все.
Ёлка, отъебись! Я отцепляю ее руки от своей куртки. Я люблю другую женщину, а тебя в моей жизни больше не будет!
И сбегаю вниз по ступеням.
На улице останавливаюсь. Не оглядываюсь на ее окно знаю, что смотрит, что ждет.
Зачерпываю пригоршню снега и вытираю лицо.
Твою мать!.. говорю сквозь зубы.