Возможно, это было бы лучшей альтернативой. Он бы полностью выздоровел после избиения. А вот освободиться от брачных кандалов невозможно. Кроме того, была затронута его честь. Девушка была скомпрометирована. Весьма сильно скомпрометирована. Она должна получить предложение.
Если существовало какое-нибудь непристойное выражение или богохульство, которые виконт пропустил в своей первой тираде, то он, конечно же, не сделал такого упущения во второй.
В оставшиеся ночные часы ему также не привелось выспаться.
Сначала Кэролайн Астор горячо пыталась убедить Летти никому ничего не рассказывать о ночном происшествии. Это было бы их тайной, сказала она, прижимая одеяло к своей груди и чувствуя себя, как если бы она пыталась закрыть двери конюшни после того, как лошадь уже сбежала. Пуговицы ее ночной рубашки все еще были расстегнуты до самой талии. В конце концов, сам виконт Линдон вряд ли будет хвастать об этом происшествии.
Она покраснела от своих собственных слов. Действительно не будет? Он был известен, хорошо известен, как самый отъявленный распутник. Возможно, все это было тщательно спланировано. Возможно, он имел привычку вторгаться в чужие комнаты и нападать на ничего не подозревающих женщин. Возможно, если бы Летти не появилась вовремя, он бы изнасиловал ее. Кэролайн, конечно же, а не Летти.
Летти уперла кулаки в свои широкие бедра.
- Лорд Бриндли обязательно должен узнать об этом, госпожа, - сказала она. Это больше походило на утверждение, чем на предложение. Сию же минуту.
Кэролайн осмелилась вытащить вторую руку из-под одеял.
- О нет, только не ночью, Летти, - сказала она. Он очень рассердится, если мы разбудим его. И весьма маловероятно, что лорд Линдон вернется. На двери есть замок?
- Замка нет, - ответила Летти. Я буду спать в ногах Вашей кровати, госпожа. Пусть он только попробует пробраться мимо меня.
- Я уверена. Он не станет пытаться сделать это, - сказала Кэролайн.
- Первым делом с утра, - сказала Летти. Я вызову Вашего брата сюда, госпожа, и Вы сможете сказать ему все, или же скажу я. Мне все равно, кто это сделает.
- Я сама скажу ему, - ответила Кэролайн, облизывая пересохшие губы. Но это была всего лишь ужасная ошибка, Летти. Он перепутал мою комнату со своей. Ты же слышала, как он сам это сказал.
- Разве у него есть жена, за которую он Вас принял? сказала Летти, высокомерно фыркнув. - Полагаю, что нет, мэм. Он - распутник. И он был одет неприлично даже для собственной кровати. Он был - ее грудь раздулась при воспоминании о бесстыдном одеяния виконта, или, вернее, об отсутствии этого одеяния.
- Да, он был, - торопливо сказала
Кэролайн, вспоминая беглое знакомство, которое ей удалось свести с великолепным обнаженным мужским телом, прежде чем она нырнула под одеяло. И беглый взгляд на производящую впечатление и устрашающе огромную часть его анатомии, которой ей стыдно было дать название даже в своих мыслях.
Летти ушла, чтобы притащить свою передвижную кровать из гардеробной. Она поставила ее поперек изножья кровати своей госпожи, и улеглась на нее, словно большая и свирепая сторожевая собака. Кэролайн задула свечу.
И устремила взгляд вверх в темноту, зная, что этой ночью она не сможет уснуть. Она должна была бы биться в истерике. Она должна была бы броситься за утешением и защитой в объятия своего брата. Она должна была бы перебудить весь дом своими пронзительными криками. И уж, конечно же, она не должна была придумывать извинения для виконта Линдона перед Летти. И, несомненно, она бы не сделала ничего подобного, если бы не была по-глупому влюблена в виконта с момента, когда впервые увидела его несколько месяцев тому назад.
Из-за этой своей глупой влюбленности она отвергла два подходящих брачных предложения, чем немало озадачила и разочаровала своего брата. В самом деле, влюбиться в самого безнравственного повесу Лондона! Это было единственной глупостью, в которой она могла обвинить себя за двадцать три года своей жизни. Она была удивительно благоразумна всю свою жизнь. Обычная Кэролайн с радостью приняла бы первое из сделанных ей во время Сезона предложений. Она бы не мечтала о вечной любви в объятиях красивого распутника.
Ее сердце и желудок все в ней перевернулось, когда она обнаружила, что он один из гостей на приеме по случаю дня рождения ее двоюродной бабушки Сабрины. Он был так восхитительно красив со своей высокой, стройной, мускулистой фигурой и привлекательными чертами лица, и ярко-синими глазами. И еще, конечно же, его волосы темные, густые и блестящие, постриженные по последней моде.
Любая другая женщина, испытывающая к нему те же чувства, какие испытывала Кэролайн, вздыхала бы над ним и глядела на него телячьими глазами, как это весь день делала глупышка Евгения. В противоположность этому, Кэролайн вела себя так, словно не замечала его присутствия, так же как на каждом балу и на других приемах в течение Сезона, где и ему, и ей, доводилось, присутствовать.
В конце концов, не было никакого смысла пытаться привлечь его интерес, ведь так? Повесы хотели от женщины только одного, и даже это было нужно им на очень короткое время. Повесы не имели дела с вечной любовью и браком. Кэролайн гордилась своим здравомыслием. Она могла втайне вздыхать о мужчине, но она знала, что он мог лишь сделать ее очень несчастной, даже если бы и соизволил проявить к ней интерес. Она намеревалась принять следующее же предложение руки и сердца, которое получит. При условии, что мужчина будет подходящим. И при условии, что он будет как минимум умеренно красив. И дружелюбен.