Эдику Макарову его кличка нравилась. И он не спешил переубеждать других насчет своего настоящего имени. Лет пять Олька наблюдала за ним со стороны, затаив дыхание.
Он был старше её на год, но никогда даже мельком за всё это время даже не взглянул в её сторону. Да и что глядеть на мелкоту?!
На вечерние сборища шпаны во дворе он не ходил, Завирко узнавала паренёк, по словам его бабушки, серьезно занимался иностранными языками и не имел времени на пустые занятия. После 9 класса Эдичка перешел в гимназию, и Завирко на целых два года потеряла его из виду.
До 1 января 2005 года.
Глава 3. Проза жизни и Новый год
В школе подруги сидели друг за другом на одном варианте, и часто компенсировали чьёто незнание умением быстро передавать информацию от парты к парте. Они и на первые свидания умудрялись ходить вместе. Этаким веселым дуэтом. Так и жили. Дружно, весело, бесшабашно, разделяя довольно часто Олькины домашние заботы пополам.
Одно только увлечение подруги не понимала Анька, сама не зная, почему: Эдик Макаров, красавец и франт, не нравился ей категорически.
- Он размазня! не раз и не два говорила подруге Анька.
На это Олька также замечала вполне философски, блистая знанием персидских пословиц:
- Во рту козла трава сладкая! и на этом весь спор прекращался.
Тем более что Эдичка смылся с горизонта и нигде не отсвечивал.
В тот год две закадычные подружки решили отмечать новогодние праздники у Шпалы. Санёк клятвенно обещал, что всё будет «чин чинарём»:
- Посидим, потанцуем, Нюр, Оль! Все свои будут!
- Напьются, вздыхали тогда опытные девчонки, - а потом нам же с ними нянчиться!
- Да с чего там напиваться? искренне недоумевал Шпала. Всего по три чекушки водки на брата запасли, ну и шампусик с вином для девочек!
- Тоже по три чекушки?! язвили Анька с Олькой, но приглашение Шпалы приняли.
И вот 31 декабря 2004 года в десять часов вечера все такие красивые прекрасивые, с селёдкой под шубой и с оливье в руках, вперёд на шпильках по только что выпавшему снегу, шагали две очаровательные девушки в соседний дом к Саньке Шпаликову в гости встречать Новый год.
- Говорила тебе, давай в сапогах пойдём, холодно, а ты «в туфельках красивее! в туфельках красивее!», вот теперь грохнемся и ноги переломаем! бурчала Олька, не раз и не два поскальзываясь на раскатанном кое-где молодом снежке.
- А ты шибче иди и каблуками за асфальт цепляйся! - хохотала Анька, тоже очередной раз с трудом удержавшись на земной поверхности.
И её задорный смех с весёлым Олькиным визгом пополам эхом раздавался в катакомбах двора.
- Дура ты! И я с тобой, фыркала Олька, не в силах злиться на подругу, потому что настроение у девчонок было самое что ни на есть новогоднее.
До Санькиного дома оставалось уже рукой подать, но маленький минус на улице плотно сел на старый, потрёпанный временем асфальт, кое - где превратив его в каток. И все бы ничего доковыляли бы наши девчонки потихоньку, но перед самым Санькиным двором, в арке, тропинка уходила немного вниз.
- Пипец! Горка! ахнула Анька растерянно, словно позабыв, что горка там затесалась не год и не два, а от самого её рождения. Что делать то, Оль?
И правда, асфальт в арке уходил под уклон довольно таки существенно. Можно было спуститься, аккуратно держась за стену дома, но вот такой очевидный «упс» руки и одной, и другой заняты салатами. Девчонкам почемуто казалось, что в руках нести снедь - элегантнее, чем в пакетах. Чем теперь держаться?
- Аристократки херовы! Олька тяжело выдохнула.
- Ну, прости! протянула Анька расстроенно. Я идиотка, Оль! Это тебе известно. Что делать будем?
Завирко вдруг прыснула:
- Парное катание, Нюр, - олимпийский вид спорта! Сейчас осуществим мою детскую мечту!
- А что делать с салатами? осторожно уточнила Анька, с подозрением относясь к хорошему Олькиному настроению.
- А салаты, - совсем развеселилась Завирко, - у нас теперь заявлены в другой программе - программе смертельного бобслея!
И поставив решительно на скользкий асфальт тарелку с оливье, слегка прикрытую
сверху тоненьким полиэтиленом, без пиетета ткнула её острым носком лаковой туфельки.
- Марш!!!
Тарелка цокнула и сначала медленно поползла вниз, странным образом разгоняясь с каждым преодолённым метром. Внизу горки метнулась мужская тень.
- Лови! - заорала Завирко. Мужик, лови!
Тень не подкачала, ловко ухватив подкатившийся прямо ей под ноги салат. Анька с Олькой запрыгали на месте, радуясь удаче, а растерянная тень так и осталась стоять на месте, сжимая в руках спасенную тарелку.
- Мужик! - властно скомандовала Завирко, боясь, что тень исчезнет. - Чего встал, как неродной? У нас тут впереди ещё три заезда!
***
На пороге Санькиной квартиры две подруги появились раскрасневшиеся, слегка растрепанные и громко хохочущие. Весьма гордые собой и ужас какие довольные справедливостью мироздания, они с удовольствием расцеловали Шпалу и, вручив выбежавшему Охлику салаты, милостиво позволили себя раздеть, попутно рассказывая фееричную историю, как буквально только что ловко съехали с ледяной горки в объятиях незнакомого джентльмена, умудрившегося где то откопать себе вместо санок древний деревянный ящик. О весьма пьяненьком и непрезентабельном состоянии спасителя девчонки, не сговариваясь, промолчали. Что то подсказывало, что эта информация лишняя.