Говоря о поездке Элен, я имел в виду нечто совсем иное. Я имею в виду нынешнее положение в Германии.
После этих слов Карла в дискуссию вступил консул:
На брата моей знакомой в Берлине прямо на улице напали несколько человек. С тяжелыми повреждениями черепа он попал в больницу и через два дня умер. Родителям умершего объяснили, что властям трудно сдержать внезапные проявления патриотизма немецких граждан, направленные против
расово чуждых элементов.
Беседу за праздничным столом прервала Наргис, которая вбежала в комнату и попросила доктора Иоахима пройти в спальню Элен. Та, тяжело дыша, лежала на постели. Ее лицо посинело, на лбу выступили крупные капли пота. Врач сделал укол, и больная начала успокаиваться.
Останьтесь с ней. Я через минуту загляну, сказал доктор Иоахим Кристине и вышел из комнаты.
Элен чувствовала себя уже значительно лучше, даже приподнялась на постели, внимательно глядя на жену Августа.
Перед выездом мы были с Августом в Париже, Кристина вернулась к теме прерванной беседы, где встретили одного из немецких аристократов, не признающих Гитлера. Представь себе, моя дорогая, этот человек будто ослеп, он совершенно не видит Парижа. Но, понимаешь, он видит во сне свой дом в Мюнхене Видит знакомых, семью, еще раз переживает старые горести и радости. Он сказал нам, что настоящей жизнью он живет только ночью, ведь только ночью он оказывается в своем доме на Зедлингерторплатц. И еще он говорил, что во сне чувствует даже запах цветов в своем саду, и я подумала тогда, что если бы он вдруг прозрел и приехал в Германию, то совершенно был бы сломлен. У нас уже нет ни монархии, ни Веймарской республики, а он все еще живет в том времени. Для таких людей уже нет места, пусть у них даже будет две или три пары здоровых глаз. Многие могут ненавидеть Гитлера, некоторые могут относиться к нему с отвращением, но, дорогая моя, ведь это он вывел Германию из тупика, дал людям работу и обещал народу необходимое жизненное пространство. Он укрепил нас в убеждении, что мы избранная раса. Потому что мы именно таковы! твердо заключила Кристина.
Элен взяла со стола яблоко и разрезала его пополам. Внезапно она вздрогнула. Среди косточек она увидела толстого розового червяка. Кристина заметила движение Элен в заговорила вкрадчивым голосом:
Дорогая моя, ведь это факты не только исторические, но и научные. Что ни говори, но свою докторскую работу я писала по генетической обусловленности рас.
Хочешь яблоко? вдруг сказала Элен.
Что?
Я спрашиваю, хочешь ли ты яблоко.
Обожаю яблоки.
Элен встала с постели и подошла к Кристине.
Август всегда называл тебя «мое яблочко».
Мужчины любят яблоки, ответила несколько растерянно Кристина, не понимая, к чему клонит Элен.
А если они червивые?
Хуже, если они гнилые, ответила Кристина.
Это из нашего сада, произнесла Элен и внезапно, молниеносным движением, всунула половинку яблока с извивающимся в ней червяком в рот Кристины. Та, обороняясь, сжала зубы, укусив Элен за палец. Несмотря на боль, баронесса не вскрикнула. Лица обеих женщин пылали ненавистью.
Ах ты, стерва! Хочешь лишить меня дома, в котором я родилась, запаха детства, моего родного языка! Я не доставлю тебе этой радости! Вам это не удастся! крикнула Элен и, схватив Кристину за шею, вонзила ей в горло свои ногти. Та открыла рот, выпустив палец Элен. Баронесса подошла к столу и обильно полила палец одеколоном.
Ты не поедешь в Веймар! Останешься здесь и сгниешь. Немецкая земля принадлежит только нам, немцам! крикнула Кристина, выбегая из комнаты.
Через минуту вошел Карл.
Как ты себя чувствуешь, моя дорогая?
Лучше. Значительно лучше, ответила Элен.
Гости перешли в салон. Может быть, ты к нам вернешься? предложил барон.
Элен поправила платье и с достоинством вышла из комнаты, за ней Карл. В салоне кто-то запел рождественскую песню: «Тихая ночь, святая ночь», которую подхватили все. Кристина смотрела на кровоточащий палец Элен, а та с удовлетворением задержала свой взгляд на свежих царапинах на шее Кристины.
Слова старой рождественской песенки эхом отдавались в соседних комнатах и в помещениях для слуг.
Что они делают с этим хлебом? спросила Наргис, указывая на лежащую на тарелке облатку.
Это святой хлеб. Он означает любовь и согласие, ответила старшая служанка.
Как это прекрасно
У них так принято. Они всегда вежливы друг с другом, живут в дружбе, не так, как мы. У нас человек человека в пустыне убьет за каплю воды.
Да. У них иначе. Они любят друг друга. И так прекрасно поют
На следующее утро Наргис шла через сад. За дворцом она встретила Ореша, который грузил в машину красители.
Ты не хочешь со мной поговорить?
Наргис заколебалась, но, не говоря ни слова, направилась в сторону пещеры, в которой зимой хранились продукты. Войдя в пещеру, в полумраке девушка внезапно услышала таинственный голос, отражающийся от стен многократным эхом:
Дитя мое Дитя мое Подойти поближе.
Девушка выбежала
из пещеры, посмотрела, нет ли кого снаружи. Вокруг царила тишина. Она вернулась и снова услышала голос:
Не бойся Подойди поближе Как тебя зовут, малышка?