Дорогая моя, для меня настоящим царем царей был наш Вильгельм II, убежденно произнесла Элен.
Думаю, что вас там было трудно затмить. Ты восхитительно выглядишь! Какой приятный запах!
Это Шанель номер пять.
Ну да. А нам приходится пользоваться немецкими духами. Скажи, дорогая моя, как ты себя чувствуешь? Как твоя астма? с деланной заботой расспрашивала Кристина.
Но, моя милая, и к астме можно привыкнуть. А как ты себя чувствуешь? спросила Элен.
Хорошо.
Что нового в концерне, Август? обратился барон к младшему брату.
Правду сказать, он мне порядком надоел.
Его хотели послать в Америку, а поехал кто-то другой. Он чуть не лопается от злости, вмешалась Кристина.
Вовсе не поэтому, возразил Август.
А где же Генрих? Он что, проведет рождество в Берлине у твоих родственников, Кристина? спросила Элен.
Если хочешь знать правду, не знаю. Наверное, отпразднует с друзьями. Радуйся, что у тебя нет сына. Просто не знаю, чей характер унаследовал этот молодой бунтарь.
Он похож на меня, сказал Август.
Да что ты говоришь? На тебя? У него отсутствуют основные немецкие черты, нет уважения к традициям, семье, народу Должен был приехать с нами, а отправился неизвестно с кем в горы. А Маргит тоже не приехала?
После смерти своей матери она живет у бабки в Польше. Приедет на день рождения Элен, ответил Карл.
Я уже сказала, что мой день рождения мы будем праздновать в Веймаре. И давайте покончим с этой темой, произнесла Элен и обратилась к деверю: Вы уже ужинали?
Да. Ужин был прекрасный. Особенно соус, не помню его названия. Он был действительно превосходен, ответила за него Кристина.
Вы, наверное, устали от поездки?
Ну что вы! Путешествие было приятным. А вас не утомил королевский прием?
В самом деле, я не лучшим образом себя чувствую в охотно лягу, согласилась Элен.
Конечно. Завтра у нас будет достаточно времени, чтобы поговорить, заключила Кристина.
Надеюсь, ваша комната вам понравилась? с беспокойством в голосе произнесла Элен.
Благодарим. Она очень хорошая.
В таком случае, спокойной ночи.
Карл и Элен перешли в спальню.
Ты вела себя как княгиня, только ты так умеешь. Дай бог, чтобы ты выдержала до конца их приезда, похвалил жену барон, входя в спальню.
Ну я же знала, что эта простушка будет стараться выглядеть светской дамой. Мне захотелось ей помочь.
Нет, моя милая, нельзя так придираться к людям. Что ни говори, а она тоже была на высоте.
Дорогой мой!
Но ведь умение воспользоваться определенной тактикой тоже требует культуры, заключил барон.
Я все время думала о наших детях, немецких детях, которым пришлось столетиями голодать, чтобы евреи могли набивать себе брюхо и обвешиваться бриллиантами! Заметил, как она была одета?! Но в Германии это теперь кончится. Для нее тоже. И здесь она недолго поцарит!
Не кричи! старался успокоить жену Август. Ведь мы же в их доме.
И это она-то представляет немецкий народ! Она! Еврейка!
О монархии они, видите ли, мечтают. Но это уже конец! не могла сдержать своей ненависти Кристина.
Мне спать хочется, я устал.
У тебя только одно желание: тишина и покой. Весь ты в этом
В комнате Элен царила совершенно иная атмосфера. Жена барона, с тех пор как заболела астмой, спала одна, всегда в одной и той же позе, подложив под спину подушку. Она ложилась с высоко поднятой головой, что облегчало ей дыхание. Короткие хриплые вздохи вырывались из ее полуоткрытого рта, перемешиваясь с мерным тиканьем часов.
Спальная комната жены Карла напоминала музей. Элен привезла из Веймара целую коллекцию старинных часов: фарфоровых, металлических, с фигурками людей и животных. Ее отец был известным и уважаемым часовым мастером. Коллекционирование было семейной традицией, и часы эти напоминали атмосферу родительского дома, которую она хотела перенести сюда, в Иран.
Однако сейчас многоголосое тиканье часов, смешавшись с хриплыми звуками дыхания Элен, создавало впечатление какой-то странной симфонии, отнюдь не будившей тоски по детским годам, бесповоротно канувшим в прошлое.
Элен спала неспокойно. Неожиданно в ее дыхании появились свистящие ноты. Лицо ее напряглось, на лбу выступили капли пота. Ей снился кошмарный сон. Она видела себя в гробу, накрытом узорным ковром, по которому подвали отвратительные черви. Крича от ужаса, женщина проснулась. Полубессознательно обвела взглядом погруженную в темноту комнату. Ей казалось, что и по краю одеяла ползают черви, и одним движением она сбросила постель на пол, на расстеленный ковер. Впилась в него взглядом и с ужасом поняла, что на нем тот же рисунок, что и на ковре, покрывавшем гроб в ее кошмарном сне. Элен отчаянно крикнула, у нее началась рвота. В комнату вбежала Наргис. Она включила свет, намочила полотенце и протерла лицо Элен, не перестававшей истерично кричать, указывая на пол:
Убери это отсюда! Убери!
Девушка не понимала. Не зная, что делать, она молча смотрела на ковер.
Ты что, не слышишь, что я тебе говорю? Немедленно убери этот ковер! еще раз крикнула Элен.
Наргис все еще смотрела на госпожу, не зная, что делать.
Убирайся! Убирайся! Немедленно!.. прошипела Элен, когда в дверях спальни показался Карл. Это ты, дорогой? произнесла она с облегчением.