Володя не понимал, почему Жору интересуют такие пустячные вопросы.
Я сейчас подбегу к окну, сказал он, и крикну ребятам Может, они услышат и что-нибудь ответят.
Постой! Парень удержал его за руку. Не торопись, Михаил Германович говорил, что обязательно должен быть часовой. Подождем немного, поглядим!
«И что это он заладил: Михаил Германович говорил, Михаил Германович говорил, с досадой подумал мальчик. Если окно забито, то какие еще могут быть часовые? Ребятам все равно не выбраться».
Вдруг Жора пригнулся к земле и нагнул Володину голову.
Ну, кто был прав? Вон из-за того угла, налево, вышел солдат с автоматом. Но вокруг дома он не пошел Посмотрел по сторонам и назад
Что же делать?
Подождем
Минуты через три, а может быть, и через четыре солдат появился вновь. Потоптался немного на месте и почти тут же ушел. На этот раз его заметил и Володя.
Будем считать, сказал Жора.
Он считал очень долго, но наконец установил довольно точно: часовой появляется через каждые триста пятьдесят триста семьдесят секунд.
За это время я успею поговорить с ребятами, предложил Володя.
Рано еще Михаил Германович наказывал: увидел одного человека, посмотри, нет ли где-нибудь рядом другого
В самом деле, вскоре из-за правого угла дома вышел второй солдат. Он так же секунду потоптался перед окном и так же исчез.
Так их, значит, двое! ахнул мальчик.
Нет, это тот же самый За домом очень глубокий снег, а он в сапогах Вот он и ходит не кругом, а взад и вперед, от угла до угла
Володя сник. Теперь он уже не предлагал добежать до окна и обменяться несколькими словами с ребятами.
Да ты не горюй! ухмыльнулся Жора. Сейчас подсчитаем Триста пятьдесят пополам это будет сто семьдесят пять Времени у нас, значит, всего три минуты Маловато. Он задумался. А что, в этих комнатах наверху никого нет?
Никого. Там же все разрушено.
Тогда мы вот что сделаем. Как только часовой опять скроется, мы добежим до дома и залезем в окно, что над подвалом. Оттуда и ребят
можно окликнуть, если будет нужно
А хлеб?
Дотащу я хлеб, не беспокойся. Мне бы лишь тебя припрятать Ну, готовься! Вот солдат опять выходит. Раз, два Беги!
Схватив Володю за руку, Жора вихрем устремился к зданию. Добежав до окна, он подсадил в него мальчика, после чего быстро вскарабкался сам. Часовой за это время едва успел проделать половину своего пути.
Они оказались в бывшей спальне детского дома. Комната была пуста. Лишь на полу возвышалась большая груда осыпавшейся с потолка штукатурки.
Здесь еще холоднее, чем на улице, поежился Володя. Жора осторожно выглянул наружу.
Мы как раз над подвалом, сказал он. И я был прав. Доски прибиты к столбикам. А сверху между столбиками оставлена щель для воздуха Отсюда можно было бы поговорить с ребятами, да ведь они, должно быть, спят А кричать нельзя: часовой услышит.
Как же я попаду к ним? И как они выберутся из подвала? И как мы сможем передать им хлеб? Володя был готов заплакать.
Что ты заладил как, как Сейчас подумаем. Доски можно, конечно, отбить. У меня в санях есть топор. На худой конец сойдет и это. Тут он вытащил из-за пазухи немецкий штык. Но ведь нужно, чтобы охрана ничего не заметила
Значит, все пропало!..
Ничего еще не пропало! Ты оставайся здесь и сиди тихо. Понял? А я пойду.
Куда?
Принесу покамест хлеб и топор. Жди меня и не высовывайся, а то тебя заметят Я скоро
И, прежде чем мальчик успел что-нибудь возразить, он выскочил из окна и исчез.
Время тянулось медленно, Володя был одет очень тепло. На нем был полушубок, правда, старый, но еще прочный, ватные брюки и валенки, собственные валенки Ларисы Афанасьевны. Из прежних вещей он сохранил лишь свои ватные чулки, которые очень помогли ему, когда они перебирались через овраг. Однако мальчик основательно замерз и стал бегать взад и вперед по комнате, чтобы согреться. Прошло уже больше часа, но Жора не появлялся. Володя начал беспокоиться. Что могло случиться с его спутником? Почему его так долго нет? Он осторожно подкрался к окну, чтобы выглянуть наружу, и в тот же миг что-то тяжелое внезапно сбило его с ног и придавило к полу. А секундой позже в окне появился и сам Жора.
Зашиб тебя? Ну, не серчай!.. запыхавшись, промолвил он.
Володя медленно поднялся, рядом лежал тяжелый мешок.
Ты принес хлеб?
Ну да, оба мешка. За два раза. Пришлось потрудиться по-настоящему. И топор тоже. Сейчас принесу. Он вылез из окна и быстро вернулся с топором и вторым мешком.
Ну, Володя, объявил он, настал и твой черед поработать.
А что я должен делать?
Считать-то ты умеешь? Не разучился в лагере?
Умею
Вот и будешь считать
Зачем?
Затем, что самому мне считать будет некогда Я дождусь, когда скроется часовой, и начну выламывать доску. А ты считай. Как только досчитаешь до ста пятидесяти, крикнешь: пора.
Ладно
Но так придется делать много раз. И считать нужно не очень быстро и не очень медленно. Вот так: раз, два, три
Понимаю.
Ну, тогда за дело!
Все последующие два часа Володя удивлялся неистощимой энергии и выносливости Жоры. Он то яростно трудился над досками, то с проворством обезьяны влезал в окно, чтобы тут же выскочить обратно. Вскоре он был вынужден снять полушубок и остаться в одной рубашке, но и та взмокла от пота.