Ну, пойдем навестим его Кстати, Тоби, пошли, пожалуйста, шофера с моей карточкой вот по этому адресу.
Лепсиус написал на конверте несколько слов и передал их мулату. Затем он открыл шкаф, достал бутылочку с темным содержимым, опустил ее в боковой карман и стал медленно спускаться вниз, на этот раз по внутренней лестнице, ведущей к тыловой стороне дома.
Через минуту Тоби снова догнал его. Они миновали несколько пустых и мрачных комнат со следами пыли и паутины на обоях, затем через небольшую дверку вышли на внутренний двор. Он был залит асфальтом. Высокие каменные стены справа и слева совершенно скрывали его от уличных пешеходов. Нигде ни скамейки, ни цветочного горшка, словно это был не дворик в центральном квартале Нью-Йорка, а каменный мешок тюрьмы. Шагов через сто оба дошли до невысокого бетонного строения, похожего на автомобильный гараж. Дверь с железной скобой была заперта тяжелым замком. Только что Лепсиус собрался вставить ключ в замочную скважину, как позади него, со стороны главного дома, раздался чей-то голос.
Лепсиус нервно повернулся:
Кто там?
Доктор, вас спрашивают! надрывалась экономка в белом чепце, красная как кумач.
Вас спрашивают, спрашивают, спрашивают!
Мисс Смоулль, экономка доктора, была глуховата очень незначительное преимущество у женщины, не лишенной употребления языка.
Кто-о? растягивая звуки, крикнул Лепсиус.
Хорошо! ответила ему мисс Смоулль, усиленно закивав головой.
И тотчас же некто, бедно одетый, странной походкой направился через дворик к Лепсиусу.
Черт побери эту дуру! выругался про себя доктор. Держишь ее, чтоб не подслушивала, а она знай гадит тебе с другого конца Кто вы такой, что вам надо? Последние слова относились к подошедшему незнакомцу.
Доктор, помогите больному, тяжело больному! сказал незнакомец, едва переводя дыхание.
Лепсиус посмотрел на говорившего сквозь круглые очки:
Что с вашим больным?
Он на него упало что-то тяжелое. Перелом, внутреннее кровоизлияние, одним словом худо.
Хорошо, я приду через четверть часа. Оставьте ваш адрес.
Нет, не через четверть часа. Идите сейчас!
Доктор Лепсиус поднял брови и улыбнулся. Это случалось с ним очень редко. Он указал мулату глазами на дверь стационара, передал ему ключ и двинулся вслед за настойчивым незнакомцем.
Только теперь он разглядел посетителя как следует. Это был невысокий бледный человек с ходившими под блузой лопатками, со слегка опухшими сочленениями рук. Глаза у него были впалые и разбегающиеся, как у горького пьяницы, на время принужденного быть трезвым. Под носом стояли редкие жесткие кошачьи усы; на шее болтался кадык.
Вот видите, только перейти улицу, лихорадочно твердил он доктору, приближаясь к высочайшему небоскребу коммерческого типа, только и всего, экипажа не надо Видно было, что его стесняет каждый шаг, сделанный доктором, и он охотно ссудил бы ему для этого свои собственные ноги.
Доктор Лепсиус начал удивляться. Перед ним было отделение Мексиканского кредитного банка, не имевшее ничего общего с жильцами квартиры.
Куда вы меня тащите? вырвалось у него. Тут контора и банк. Все закрыто. Где тут может быть больной!
У привратника, ответил незнакомец, быстро отворяя боковую дверку и пропуская доктора в светлую маленькую комнату подвального этажа.
Здесь действительно находился больной. Это был огромный мужчина, видимо только что принесенный сюда на носилках и сброшенный прямо на пол. Он был прикрыт простыней. Над ним склонялись двое: седой, важного вида старик в торжественном мундире банковского швейцара и старуха, сухая, маленькая, остроносая, плакавшая навзрыд.
Незнакомец быстро снял с раненого простыню и подтолкнул к нему доктора. Лежавший человек был буквально искромсан. Грудь его сильно вдавлена и разбита, ребра сломаны, живот разорван, как от нажима гигантского круглого пресс-папье, оставившего ему в целости лишь конечности и голову. Он отходил.
Я тут ничего не могу сделать, отрывисто произнес доктор, с изумлением глядя на умирающего. Он уже в агонии, к великому для него счастью.
Как! И, по-вашему, его нельзя заставить заговорить? вскрикнул незнакомец. Он не произнесет больше ни слова, даже если вернется сознание, а? Он смотрел на доктора странными, разбегающимися глазами.
Нет, ответил доктор, сознание не вернется, он умирает умер. Он ваш родственник?
Но, к его удивлению, незнакомец, не дослушав даже вопроса, быстро повернулся и выбежал из комнаты. Старики, склонившиеся над мертвецом, плакали.
Лепсиус только теперь увидел, что несчастный был матрос. На рукаве его синей куртки была нашивка с якорем и крупной прописью: «Торпеда».
Доктор невольно вздрогнул. Он тронул за плечо плакавшую старуху:
Голубушка, кто этот бедняжка?
Сын мой, сыночек мой, Дип-головорез, так его звали на пароходе Ох, сударь, что это за день! Ждали мы его из-за моря, а вместо этого дождались из-под камня Океан не трогал его, голубчика, а в городе, среди бела дня ох-охо-хо!
Как это случилось?
Да говорили нам, что он шел из кабачка, а сверху, с виадука, оторвался кусок плиты и придавил его, как букашку. И рта не разинул. И принесли, так не кричал.