Пробравшись сквозь заросли бурьяна, паук тщательно простучал стены, ища мало-мальски толковый проход. Таковой скоро нашелся в проеме покосившейся двери. Выломав её, паук боком по стене вошел в дом прямо в дверь он просто не пролезал. По той же стене Одиссей перебрался на потолок, чтобы обеспечить своим восьми глазам полный обзор сверху вниз и во все стороны. Увиденное ему очень понравилось широкий просторный холл, полувинтовая лестница, ведущая в верхние помещения. Полуметровый слой пыли и старой паутины повсюду только добавляли приятного колорита окружающей обстановке.
Вот только с пищей был напряг на многие мили вокруг не пахло ничем живым. Что было не очень хорошо какой смысл селиться в пустынной местности, если нечем перекусить? Помедлив, Одиссей, не слезая с потолка, двинулся в обход люстры к перилам лестницы, решив проверить одно помещение, из которого слабо тянуло каминным теплом и неприятным запашком грязного немытого человечьего тела.
Судя по всему,
в этой комнате недавно кто-то жил. В камине пахло свежими углями и золой, кресло перед ним ощутимо воняло змеей. Одиссей неодобрительно щелкнул жвалами плохо, только змеи ему не хватало! Но с другой стороны наличие гадюки как раз говорит о том, что в окрестностях всё-таки есть пища. А значит Одиссей деловито обошел комнату по периметру, внимательно оглядывая её с потолка во всех подробностях пыли почти нет, только собрана по углам и под коврики, кресло подвинем вон туда, мешаться не будет. Спустившись на пол, наш хозяйственный арахнид совершил предварительные замеры комнаты, попутно оплетая её каркасной паутиной: надо было создать себе гамак для лежки, охотничью сеть он потом поставит, после того, как разведает внешний мир.
Забытая и никем не замеченная Нагайна осторожно высунула треугольную голову из-под надгробия, сторожко щупая языком воздух вроде ушли люди. И паук вот ужас-то, такой её саму съест и не заметит. Поползав вокруг котла в поисках хозяина, змея озабоченно свернулась в тугие кольца: надо было подумать, что делать дальше. Думала она недолго. Не имея особой привязанности к Червяку, которого ей временами хотелось просто заглотить, и не испытывая никаких печалей по поводу его отсутствия, Нагайна вскоре равнодушно пожала отделом позвоночника и мышц, отвечающим за плечи, и, забив на хозяина большой и толстый раздвоенный питоний член, поползла в высокие травы на поиски сексуального партнера для продолжения своего змеиного рода. Крестражем Нагайна ещё не успела стать. И не станет, надеюсь.
Опустело кладбище. На востоке заалело небо занимался ранний июньский рассвет, первые золотые лучи упали на надгробья и кресты, прогоняя ночные тени и прохладу. В густых зарослях на краю кладбища промелькнуло серое пятно, и на веточку рододендрона спорхнул юркий сорокопут. Стрельнув глазками по сторонам, смешной птиц закинул черную головку и, устремив немигающий взор на солнце, издал пробные трели-посвисты, начиная свою незатейливую утреннюю песенку.
Сплетя отличную и очень прочную лежанку с провисанием в метр от пола, Одиссей почувствовал, что проголодался. Любовно оглядев гамак средней парой глаз и подергав нити, проверяя на прочность, акромантул остался весьма доволен работой. Не обратив внимания на дверь, он вытолкнул наружу окно и выполз на крышу дома. Постояв и послушав утренние новости местного ветра и птичьи трели, паук спустился по стене в бурьян и направился в сторону кладбища, за которым, как сообщил ему ветер, стоял смешанный лес.
Проходя по знакомым местам, он вспомнил про хрустально-серебряный кубок.* Слегка обеспокоившись, Одиссей прогулялся до заначки-захоронки проверить свое сокровище. Оно оказалось на месте, и паук успокоился, потер ловчие хелицеры, настораживая чувствительные волоски, и отправился на охоту.
Деревушка Литтл-Хэнглтон, как и все английские городки-поселки, была окружена хлебными полями и лесами, в которых в свое время устраивали псовые охоты местные помещики чтобы Англия да без них
Короче, первый же олень, влетевший в лапы Одиссею, даже не понял, что же его убило. Дезориентированный и сбитый с толку незнакомым запахом неизвестного в этих краях хищника, олешек и испугаться-то не успел, не то что сообразить, что за многоногое чудище перед ним выросло. Взмах хелицер, быстрый высверк черных глянцевых жвал, короткий удар и мгновенная смерть. Закатав тушу в кокон, паук ещё раз осмотрел свои новые владения, понимая, что охотиться здесь придется вручную, местные деревья не были пригодны к оплетке ловчими сетями. Лес был слишком молодой, только-только выросший на месте старого пожара: сосенки и ели, осинки и березки. Папоротники, кусты смородины, бруснично-черничные поляны, местами сильно заболочен. Ну ничего, лето он проведет здесь, хорошее место, а с наступлением осени можно и домой отправиться, в Запретный лес. Это ему несложно, он знает направление, да и не так уж далеко всего-то миль триста-четыреста
* * *
Утро двадцать пятого июня ознаменовалось для Поттера сильной головной болью, деревянным языком и светобоязнью. Глаза закрывались сами, избегая солнечного света, чугунная голова клонилась к подушке, прося покоя, желательно могильного. В большой мальчишечьей спальне удушливо воняло рвотой Рона тошнило уже который час. На парней напал синдром начинающих алкоголиков. Среди четырех был только один счастливчик Невилл: он избежал печальной участи тем, что не пил. Вообще. Ни капли в рот не взял, кроме лимонада. Но от лимонада, как известно, похмелья не бывает. Вот и бродил он среди страдальцев, подставляя то Рону тазик, то мокрое полотенце подаст Дину и Шеймусу.