Однажды майским вечером мы с моим другом Огастесом Понсом обсуждали процесс над французским серийным убийцей Лендрю, когда входная дверь в нашу квартиру отворилась и по лестнице забухали тяжелые шаги.
Ну, это, конечно, инспектор Джемисон собственной персоной! воскликнул Понс. Наверное, он хочет поставить перед нами какую-нибудь крохотную проблему, слишком мелкую, чтобы утруждать ею джентльменов из Скотленд-Ярда.
Бесспорно, согласился я. Не узнать тяжелую поступь Джемисона просто невозможно.
Еще бы! поддакнул мой компаньон. Как и его стук.
И в самом деле, обрушившийся на дверь стук оказался настолько властным, что скорее сочетался бы не с просьбой, а с требованием отворить дверь именем закона, причем без малейшего промедления.
Входите, инспектор, предложил Понс.
В комнате постепенно появилась вся громоздкая фигура Джемисона, на круглом лице почивала вопросительная улыбка.
Добрый вечер, проговорил он дружелюбным тоном. Вот уж не рассчитывал застать вас дома.
Иногда мы с Паркером все-таки здесь бываем, проговорил Понс. Ни одна юная леди сейчас не нуждается в услугах Паркера, ни одно криминальное событие за последний день или два не привлекало моего внимания. Входите же, инспектор, садитесь.
Джемисон снял котелок и пальто, положил их на кресло, а потом подошел к каминной доске, возле которой сидели мы с Понсом.
Насколько я понимаю, вы явились к нам не с визитом вежливости, Джемисон, проговорил Понс.
Инспектор улыбнулся:
Можете считать так, можете и иначе. Мы, сотрудники Скотленд-Ярда, еще не лишились ума, и убийца Макса Маркхейма через двадцать четыре часа окажется за решеткой. Но вы правы, Понс, меня смущает одна загадка. Вы когда-нибудь слыхали о человеке по имени Абрахам Обри?
Имя его знакомо мне, заметил Понс, подумав. Это автор каких-то пустяковых работ в области филологии.
Да, это он. Живет в Степни, в собственном доме. Торгует антиквариатом и прочим барахлом. Интересуется лингвистикой и филологией. Возраст около пятидесяти пяти лет. Один из наших людей сообщил, что вор, за которым он наблюдал, вошел в торговое учреждение этого человека. Прочитав его отчет, мы решили нанести этому господину визит. Явившись, мы обнаружили, что с ним как раз приключился сердечный приступ. Мы отвезли его в больницу. Он находится в плохом состоянии и потому не смог ответить на наши вопросы. И еще любопытная деталь. Он явно только что вскрыл письмо. Мы обнаружили бумагу зажатой в его руке и не смогли прочесть ни одного слова.
Вы привезли письмо с собой?
Джемисон извлек из кармана простой конверт и подал его Понсу.
Не знаю, имеет ли оно какое-нибудь отношение к поразившему его сердечному приступу. Возможно, что нет. Мы решили, что оно зашифровано, и наши люди попытались прочесть его, но не сумели этого сделать. Оно не содержит известных нам кодов и шифров. Зная, что сегодня я окажусь по соседству с вашей улицей, решил прихватить письмо с собой и показать вам.
Понс вынул из конверта сложенный листок линованной бумаги, сохранивший до сих пор складки, оставленные на нем ладонью Обри. В глазах Понса вспыхнул огонек, он быстро пробежал глазами короткое послание.
Письмо явно служит предупреждением Обри, сказал он, едва сдерживая смешок.
Да, но что оно означает? воскликнул Джемисон.
Понс передал послание мне:
Прочтите вслух, Паркер, только громко.
«Обри, старче ветхий, отволокись на свой пингвид пихтль, побарахтайся там и поковыряйся в сырой возле родомели. Жди кромешного татя» Подписи нет.
Обри должен знать, кто написал это письмо, произнес Джемисон. И он знает, что оно означает.
Не стану возражать, но подобное послание едва ли способно вызвать сердечный приступ, сухо промолвил Понс. Не сомневаюсь в том, что вы уже обратили внимание на бумагу она принадлежит к самой распространенной
Конечно.
И кстати, именно эта разновидность бумаги предоставляется несчастным, арестованным по воле Его Величества.
Джемисон коротко кивнул.
Вопрос в том, что именно означает это послание.
Смею надеяться, что через несколько дней у нас будет ответ на этот вопрос, отрывисто проговорил Понс, если вы хотите его иметь. Паркер, будьте любезны, скопируйте текст.
Я отошел к столу и начал копировать письмо.
Дата отсутствует; ничто не указывает на то, когда именно было оно написано, пробурчал Джемисон.
Но у вас есть настоящий конверт, не тот, в котором вы его принесли. Когда и откуда оно было послано?
Его отправили три дня назад, из Принстона, Девоншир.
Понс загадочно улыбнулся.
Тогда, значит Обри владеет какой-то недвижимостью в сельской местности. Знаете ли вы, где она находится?
Джемисон бросил на Понса полный досады взгляд.
Не знаю, как вы делаете подобные вещи, Понс. Всего лишь минуту назад вы знали об Обри только то, что он пишет статьи по филологии. Теперь вам уже известно, что у него есть загородное имение.
Ну, это делается, как сказал бы Паркер, элементарно просто. Вы знаете, где оно расположено. Выкладывайте, Джемисон, не будем расходовать время зря.
У него есть примерно пятьдесят акров возле Стоу, того Стоу, что в Линкольншире, возле Стоу Парка, неподалеку от Линкольна, он скривился. Эти края мне известны достаточно хорошо. Мы прочесали их частым гребнем в поисках украденных драгоценностей леди Каневин, но десять тысяч фунтов как в воду канули.