Они теперь были внутри. Рабастан чувствовал их руки в неприятно пахнущих тонких перчатках у себя под кожей. Эти руки переворачивали его внутренности, оглаживали мышцы, перебирали кости. Он слышал их безэмоциональные голоса в своей голове даже во сне. Они шептали, приказывали, внушали и терзали. От них невозможно было скрыться. Рабастан знал, что даже если однажды им удастся сбежать, эти магглы его не оставят. Не позволят забыть. Он так и останется в этом прозрачном кубе, который играет роль камеры для пленников и сцены для бездушных зрителей в неестественно белых одеждах. Он знал, что даже когда за толстым стеклом никого нет, они наблюдают. У них есть коробки, в которых можно рассмотреть каждую деталь того, что происходит в прозрачном кубе. Эти маггловские омуты памяти позволяют просматривать каждое мгновение жизни запертых волшебников вновь и вновь. Замораживать их. Вычленять нужное.
Но как бы это ни было унизительно, как бы ни угнетало морально, в сравнении с небольшой комнатушкой без окон, с огромным зеркалом во всю стену, эта камера была почти домом. Здесь они могли перевести дух, попытаться забыться в лихорадочном подобии сна. Рабастан не мог знать наверняка, что делают с остальными за пределами камеры. Мало кто выказывал желание обсуждать это. Но он не сомневался, что им приходится ничуть не лучше, чем ему. Невозможно было просчитать, кого уведут следующим. Магглы вообще не отличались предсказуемостью, как оказалось. Точно можно было заключить лишь одно: там, за стеклянными стенами, ждёт боль и унижение. Как бы сильно Рабастан этого ни хотел, он никак не мог вытравить из памяти моменты изощрённых маггловских издевательств. Стоит закрыть глаза, и за сомкнутыми веками вспыхивают слишком подробные картинки. А он всего лишь беспомощная зверушка в холодных руках своих новых хозяев.
Они распоряжались не только его жизнью, как некогда делал так же схваченный, но заключённый в отдельной камере Тёмный Лорд. Магглы завладели и его телом, а со временем и разумом. Да, Рабастан больше не видел в людях, лишённых возможности владеть магией, простейших животных, не способных дать отпор всемогущим волшебникам. Теперь они были несокрушимыми монстрами из самых страшных снов. Дементоры больше не пугали. Не пугала и смерть. Магглы, вонзающие иглы под кожу. Магглы, выкачивающие кровь. Бьющие прирученными молниями прямо в виски. Вживляющие странные механизмы в истерзанное тело. Отрезающие части этого самого тела и дробящие кости просто для того, чтобы посмотреть, как организм волшебника восстанавливается с помощью зелий. Магглы, пичкающие своими странными лекарствами, от которых несколько дней бьёт озноб и выворачивает наизнанку. Смешивающие с чистой кровью мага разъедающий, сжигающий изнутри яд. Вливая его через трубки. Вытесняя саму суть волшебника. Магглы. Чудовища, которые не дадут уйти даже в беспамятство, вновь и вновь возвращая в сознание.
Рабастан не знает, сколько он ещё выдержит. Но помнит, что будет, когда он сдастся окончательно. Он никак не может понять, почему его это мучает больше постоянных истязаний тела. Но стоит представить себя на том холодном столе снова, под ярким светом множества ламп, он тут же хватается за рёбра, чтобы убедиться, что они на месте, как и всё, что они защищают. Ощупывает голову в поисках пока ещё не существующей идеально ровной линии среза. Пока его самый страшный кошмар не воплотился в реальность, у Рабастана ещё теплится надежда, что спасение есть.