Степь была безветренна и тиха, только песок, потревоженный копытами коня, вздыхал, как спящий человек, да изредка с присвистом проползали разбуженные змеи. Утурбай не торопился. До приезда на отцовскую кочевку ему хотелось как следует обдумать слова Исатая. Но думалось плохо, в голову лезли совсем несуразные желания, вроде того, чтобы пересчитать все звезды, сложить песню про то, как хорошо ехать ночью.
Навстречу Утурбаю поплыли запахи полыни, мяты и овечьей шерсти. Он догадался, что поблизости река, сочный луг с мятой, на лугу кочевка, и погнал коня. Конь с храпом проскакал немного и остановился: перед ним лежал глубокий овраг. Запах шерсти и мяты поднимался оттуда.
Утурбай спустился в овраг, повернул направо к тракту. По оврагу бежала речка, росли камыши. Конь осторожно пробирался в камышах и спугивал птицу. Она вылетала из гнезд, хлопала крыльями, сонно вскрикивала. Утурбай догадался: утки. Кислый запах бараньего стада беспокоил ноздри, вызывал чихоту, но самого стада все не было. Утурбай погнал коня, ему хотелось поскорей доехать до кочевки, выпить кумыса и попутно разузнать что-нибудь новое. Неожиданно дорогу Утурбаю загородил всадник. Он спросил:
Кто едет?
Утурбай, сын Мухтара.
Всадник, услышав родную речь, приложил левую руку к сердцу, слегка наклонился и сказал приветствие:
Аман здравствуй!
Утурбай ответил тем же и поинтересовался:
Скоро ли будет кочевка?
Здесь нет кочевки.
Я слышу давно пахнет скотом.
Он идет впереди.
Оба начали догонять скот. Встречный выспрашивал Утурбая, куда он ездил, зачем, есть ли у него табуны и где пасутся.
Почему ты ездишь по степи, когда надо уходить дальше в горы? вдруг спросил он.
Тансык лежал брюхом на кошме и заглядывал в рот акына. Осторожно вошел Утурбай. Отец вопросительно поглядел на него, прочие как бы не заметили. Утурбай взял свое ружье, надел за спину и сел в круг гостей. Отец подал ему ковш с кумысом. Утурбай немного отпил и передал гостю, сидевшему рядом.
Акын закончил одну песнь, пробежал пальцами по струнам и начал новую похвалу Утурбаю, сыну Мухтара, который бросил кнут пастуха и поднял ружье воина.
В углу тихо заплакала мать, рукой дотянулась до Тансыка и украдкой погладила его шершавую, жестковолосую голову.
Отец и брат Утурбай уехали с гостями по дороге к Буамскому ущелью. Уезжая, отец обещал вернуться через два дня.
Первый день прошел спокойно, не было ни случайных гостей, ни посланцев с новостями. Второй начался шумом и хлопотами. Ранним утром Тансык еще спал из-за гор вышло громадное стадо и хлынуло на кочевку. Оно заполнило всю поляну, как вешняя вода заполняет озера. Тансык, мать и сестра проснулись от рева верблюдов, ржания коней, от стука многих тысяч копыт, от того шумного дыхания и гула, которые бывают всегда, когда большое стадо идет горами, и выбежали из юрты.
К ним подошел караван нагруженных верблюдов. С переднего соскочил старый грузный казах, поздоровался и спросил:
Кто хозяин кочевки?
Мухтар, ответила мать. Его нет дома.
Кто же ходит за стадом?
Мать показала на Тансыка.
Он? удивился казах. Ему семь-восемь лет? Молодец!
Тансык осмелился и спросил:
Новости есть?
Уходит вся степь.
Куда?
В горы.
Они разговаривали, а стадо меж тем шло дальше. Тансык заметил, что его скот смешался с проходившим.
О-ей, мои уходят! закричал он и бросился отделять свое стадо, но отделить было нелегко: оно хотело идти.
Старик казах помог Тансыку отделить вожаков, за вожаками отошел и остальной скот.
За первым стадом прошло другое, третье, и так весь день лошади, коровы, бараны, козы, быки двигались рекой. Над ними плыло облако коричневой пыли. Вечером Тансык оглядел поляну ни одного живого места. Вся трава была съедена и выбита ногами, кусты потоптаны, ручьи загажены.
Отец не возвращался четыре дня, и все это время шли табуны убегающих казахов. Вернулся он злой и велел немедленно собираться.
Где Утурбай? спросила мать.
У тебя есть Тансык, сердито ответил отец. Зачем тебе Утурбай?
Мать забеспокоилась, но выспрашивать побоялась. Она решила, что Утурбай погиб, и начала украдкой плакать.
Кочевку перенесли всего на дневной переход от прежней и раскинули в одном из ущелий.
Все идут дальше, почему мы не идем? спросил Тансык.
Пусть идут, огрызнулся отец. От беготни человек не становится сильней. Это было новое у отца так говорил Утурбай.
На новую кочевку к отцу постоянно приезжали вестники Длинного уха. Сам отец уезжал куда-то почти ежедневно.
Тансык был мал и неопытен, чтобы оберегать скот от волков, у него часто случались пропажи. Он не раз пытался рассказать отцу про потери, но отец на первых же словах обрывал его:
Молчи, не надо!
Примчался вестник Длинного уха и сообщил, что царь объявил мобилизацию казахов.
А что знает Длинное ухо про обоз с ружьями? спросил отец.
Обоз пойдет.
Когда?
Этого Длинное ухо не знает.
На кочевку приехали три верховых казаха. Мухтар оглядел их и заметил на ляжках коней русские тамги. Он показал на тамги. Казахи объяснили, что они служили работниками в русской станице. Вчера пришел приказ о мобилизации, они ночью взяли хозяйских коней и убежали. Мухтар пригласил беглецов в юрту, а коней увел в горы на пастьбу.