Попугай вытянул записку до половины и покачал головой: нельзя-де.
Правильно, прячь ее. Ты умница, попка, похвалил Яшка. Ну, попробуем.
Попугай начал выбрасывать билетики один за другим, но всякий раз обходил записку.
Ее дай! попросил Яшка.
Попугай покачал головой.
Верно, попка, ее нет, не даешь никому и мне нельзя.
За ночь Яшка выучил попугая отличать записку комиссара от билетиков и не выбрасывать ее.
Красный ты, хохол-то огонь. Идем утром Чтобы ни-ни
Попка вспрыгнул на плечо Яшке и начал чистить клювом его волосы. Парень говорил ему:
Выживем белых из города, Ефимку приструним, а парнишкам отдадим птичек. Как ты думаешь, будем мы с тобой гадать, когда белых выгоним? Нет, браток, воевать пойдем, пригодимся мы: мирные-то кому нужны. А у красных записочки туда-сюда Э хватит дела. Попка, не клюй в башку, больно Ишь засветило, прожектор нас нашел. Ну, ну, погляди. Дальше поехал, нагляделся.
А ну, покажи! велел комиссар Яшке.
Запомнил, теперь уж никому не даст, не прошибется. Попка, товарищу билетик! скомандовал Яшка.
Птица подала билетик с созвездием Орион, где было написано то же самое, что в первый раз выпало Махамаджану.
Не этот, дай вот ту! Парень показал на записку.
Попугай сердито каркнул на него и клюнул в руку.
Видишь? задорно сказал Яшка комиссару.
Еще попробуй!
Не этот, дай вот ту. Эту! Яшка показал на записку. Попка отрицательно покачал головой.
Еще попробуй!
испытывал птицу комиссар.
Попугай выдержал испытание и не дал записки, как ни просил ее Яшка.
Иди, поберегайся пуль, про красных ни слова. Одно: не знаю, не был. Ты, попугайчик, не изменяй. Изменишь, расстреляю! Комиссар взялся за телефон. Слушаю! А Яшке махнул: Можешь идти!
Обежал Яшка казарму кругом и вышел переулком на большую улицу.
«Не задеть парня!» был отдан приказ по красной линии фронта.
Белые задержали Яшку и привели к офицеру.
Куда тебя красные послали? спросил офицер парня.
Яшка расширил глаза, насколько мог.
Ты ведь у них был, они тебя послали к нам высматривать? Чего таращишь глаза?
Пули чуть не убили, страшно, пролепетал парень.
Перепугался, больше не пойдешь туда?
А когда вы их побьете?
Скоро Попка, билетик! скомандовал офицер.
Попугай выбросил.
Офицер развернул билетик и скомкал. То был самый обыкновенный билет с судьбой и счастьем какого-то человека.
Еще!.. Еще!..
Яшка дрожал, боялся, что вдруг птичка ошибется и выбросит записку.
Попугай послушно исполнял приказания офицера, который развертывал бумажки и мял.
Дяденька, не тронь! захныкал Яшка. Чем я торговать буду, они куплены.
Еще!.. не унимался офицер.
Дяденька, не отбирай, живу этим. Яшка готов был заплакать.
Офицер достал всю пачку билетов и ничего не нашел под ними, осмотрел величину их: все были одинаковы.
Обыскать его! крикнул офицер и пошел руководить защитой.
У Яшки ощупали рубаху, штаны, мяли их в руках. Не зашуршала бумага нигде; Яшке вернули ящик с билетиками и пустили:
Иди, если что перенесешь, несдобровать!
Тихими, нелюдными улицами торопился Яшка за город, к Волге. Он не кричал, что продает счастье, попугая спрятал за пазуху, билетики прикрыл газеткой, чтобы не останавливали и не задерживали его; побоялся встречи с Васькой и обошел Рыбную.
Он подходил к цепи белых у Волги. Его заметили, закричали:
Не ходи! Куда лезешь.
С коротким, пугающим воем над Яшкой летели пули, шлепались вокруг него на дорогу, взбивали пыль. За пазухой тревожился, хорохорился попугай.
Дяденька, пусти, услонский я, пристал Яшка к солдату.
Куда? В Услон? За Волгу не попадешь.
Два дня не был, мамка там.
Ничего твоей мамке не сделается.
И Яшку не пустили. Был сильный бой.
Когда Яшка попросил не стрелять, дать ему перебежать, над ним посмеялись.
Уходи в город и здесь не шатайся!
Захныкал Яшка и пошел в свой подвал.
Казань торговала вовсю. Под пулями и ядрами были открыты магазины и лавки.
Не по нас бьют, в крепость, говорил торговец, у которого Яшка за два билетика купил хлеба. Недолго красные баламутили жизнь. Пыжатся, думают вернуться. Не дадут наши, каюк красным.
Город метался испуганными огнями. Они освещали мужчин, убегающих с позиций, бандитов и воров, ломающих склады; освещали маленьких, беспризорных сирот, которым негде было ночевать, и они слонялись по городу. Яшка без цели шел по улицам. Птичка сидела у него за пазухой, она боялась снарядных огней и грохота.
Яшка видел, как снаряд ударился в ворота и пламенная вспышка вплоть до труб осветила ближайшее здание. Когда рассеялся дым от снаряда, он подошел к разбитым воротам. В подъезде лежала старуха с рассыпанными дровами, кирпичный щебень придавил ей ноги.
Что, бабушка, жива? спросил парень.
Старуха не ответила.
Двое сошлись под фонарем и встретились взглядами, не могли отвести их, стояли в двух шагах. Видел Яшка, как непонятное ему, страшное легло на их лица. Враги узнали друг друга поднялись две руки. Два выстрела, но упал один, а другой взял револьвер убитого и ушел в темную смятенную ночь.
Утром Яшка подошел к белому фронту. Белые дремали у баррикады, преграждавшей вход красным от Волги. Яшка подбежал к ним.