«Господин Шульц, цифровая копия третьей страницы этого номера отсутствует».
Я хмыкнул и сообщил:
«Меня это не удивило. А тебя?»
«Господин Шульц»
«Стоп, Эмма. Не отвечай. Сам знаю, что удивляться ты пока не научилась».
урока). Черепанов обратил наше внимание на то, что текст статьи в «Комсомольской правде» слегка отличался от текста, напечатанного в кировозаводском «Комсомольце». В слегка изменённой статье стало меньше пафоса. Но увеличилось моё фото (за счёт того, что исчезло изображение спасённого мной пионера). Меня в статье называли по имени и фамилии. А вот Коля Осинкин превратился в пятиклассника Николая О.
По пути к зданию почты мы свернули к ларьку «Союзпечать»: Черепанов намеревался приобрести там сразу три номера газеты с моей фотографией. Продавщица в ларьке нам сообщила, что сегодняшние номера уже распроданы. Лёша Черепанов после слов продавщицы нахмурился. Но заявил, что обязательно «выпросит» несколько газет у своих соседей.
Зачем тебе эти «несколько» газет? спросила Иришка.
Черепанов улыбнулся и объявил, что одну статью с моим фото он вырежет и повесит на стену в своей комнате рядом с портретами космонавтов. Вторую газету он подклеит в альбом, где собирал газетные вырезки о космосе. Сообщил, что третью он сохранит целой попросит, чтобы я оставил в ней свой автограф (на случай, если в будущем ему не поверят, что Вася Пиняев учился с ним в одном классе).
Буду хвастаться этой газетой, когда Вася станет знаменитостью! заявил он.
После Лёшиных слов Иришка усмехнулась, а Надя-маленькая будто бы задумалась.
На почте мы почти полчаса простояли в очереди. За это время я присмотрелся к ассортименту открыток и выбрал оптимальный вариант, на лицевой стороне которого изобразили большую ракетную установку, плывущий по волнам корабль и три летящих на фоне облаков самолёта. Моим спутникам этот вариант понравился. Я купил сотню штук на случай, если часть открыток испортим при заполнении.
Десятиклассники кивали головами соглашались с моими словами.
В их глазах я читал вопрос, который все же озвучил Черепанов.
Вася, когда ты расскажешь нам следующую главу про Шорр Кана? спросил Лёша.
Сейчас расскажу, пообещал я. Занимайте места.
Главы из романа Гамильтона сегодня слушали только Лёша, Надя и Иришка. Вчера Иришкин отец с грустными нотами в голосе заявил, чтобы мы его «завтра» не ждали «читали» без него.
Первый же экземпляр приглашения я украсил небольшой кляксой. Но признал его годным отложил на край стола, чтобы подсохли чернила. Эту открытку забраковала явившаяся к моему столу Иришка. Она покачала головой и сказала, что заполнит и свою и мою часть пригласительных карточек. Мотивировала это предложение тем, что писала быстрее и красивее, чем это делал я.
Чуть позже я признал правоту своей двоюродной сестры. Иришка выписывала приглашения неторопливо, но делала это значительно быстрее меня. Она не оставляла на открытках чернильных пятен; её буквы не раскланивались в разные стороны, как мои. Со списком шефов-женщин Лукина разобралась примерно за полтора часа. Заявила, что продолжит завтра.
Поэтому сразу его узнал, когда во вторник мы с Иришкой вошли в школу.
Мне показалось, что в вестибюле школы сегодня эта газета была в руках едва ли не у каждого школьника (хотя в реальности я заметил примерно с десяток экземпляров). На этот раз меня приветствовали в коридоре не только старшеклассники. На меня указывали руками и пионеры. Они толкали друг друга локтями и сообщали: «Смотри! Это же тот пацан из газеты! Это наш Вася!»
Сегодня мне улыбались не только комсомолки, но и девчонки в пионерских галстуках. И все они повторяли эту фразу: «Наш Вася».
Шуршание газетной бумаги я услышал и в классе. Подумал о том, что такое количество газет я видел в школе лишь однажды: после первого полёта человека в космос. Но тогда с фотографий в газетах мне улыбался Юрий Гагарин. Сегодня же я повсюду видел свои чёрно-белые фотопортреты.
Первым мне сунул на подпись свою газету Черепанов.
Вася, напиши, что мы с тобой за одной партой сидели, попросил он. А то ведь мне потом не поверят.
Примеру Черепанова последовала Надя-маленькая.
Она смущённо улыбнулась и сказала:
Вася, напиши, пожалуйста, что я твоя одноклассница.
Степанова повторила Лёшину фразу:
А то ведь мне потом не поверят.
Ученики десятого «Б» класса встрепенулись.
Я ещё выводил на газетной бумаге слова «твой одноклассник Василий Пиняев», когда к моей парте выстроилась длинная очередь (в неё стали все, кто принёс сегодня в класс газету).
Черепанов, Иришка и остановившаяся около нашей парты Надя-маленькая обсуждали, что сделает «сегодня» Шорр Кан с попавшим к нему в плен Джоном Гордоном. Они не сомневались, что Джон уцелеет и сбежит из Облака. Вот только выдвигали разные предположения о последствиях той процедуры, которую провёл над разумом Гордона диктатор Лиги Тёмных миров. Они высказывали мнения и посматривали в мою сторону: дожидались моего подтверждения.
Но я стойко молчал, разглядывал картинки в учебнике.
Нет, это же ещё не конец книги, сказала Иришка. Не мог он сойти с ума.