братания солдат «демократической России» с противником новая власть отошла от объявленного ею принципа прощения «жертв прежнего режима» и вернулась к подозрительности и репрессиям в адрес пленных. Несмотря на поддержку организованной общественности, Временному правительству не удалось провести унификацию институтов помощи и придать ей масштабный государственный характер.
В условиях революционных потрясений в Центральной и Восточной Европе репатриация военнопленных «старой армии» приобрела не столько гуманитарное, сколько политическое значение. Солдаты и офицеры, находившиеся в немецких лагерях, рассматривались сторонами как резервуар для революционных и контрреволюционных формирований, средство давления на противника и повышения международного престижа. Антибольшевистская истерия в Германии обусловила стремление немецкой стороны как можно скорее избавиться от взрывоопасного контингента. Финансовые соображения и восприятие пленных как убежденных коммунистов привели к отказу Антанты от попыток привлечения их в состав интервенционных формирований. Приверженность антигерманским настроениям и желание действовать исключительно с ведома союзников не позволили белым правительствам осуществить массовую вербовку военнопленных в свои армии. И хотя невозможно говорить о безоговорочном успехе большевистской пропаганды в лагерях, советской стороне удалось с максимальным эффектом использовать вопрос репатриации для реализации своих внешнеполитических задач.
Что же касается положения внутри страны, то вопреки мощной атаке большевиков на благотворительные комитеты в первые годы существования нового режима общественным организациям удавалось сохранить остатки самостоятельности и даже оказывать давление на власть в рамках критики неудач репатриации. Особое место в ряду благотворительных комитетов занимали союзы самих пленных, которые путем поддержания социальных сетей пытались сохранить идентичность своего сообщества. И только в начале 1920-х гг. советской власти полностью удалось поставить под свой контроль общественную активность и саму дискуссию по вопросам плена. Несомненно, правовое поле, позиция государственных институтов и публичная дискуссия о войне стали определяющими факторами при формировании пространства опыта плена и его восприятии солдатами и офицерами русской армии.
глава II Пространство лагерного опыта
II.1. Морфология лагеря , материальное обеспечение и медицинское обслуживание
В первые полгода войны период, обозначенный исследователями как «фаза импровизации», пленные скученно размещались в палатках, землянках и просто под открытым небом без должного питания, обмундирования и медицинского обеспечения, что повлекло за собой массовые эпидемии холеры и тифа и высокую смертность. Со строительства основных лагерей весной 1915 г. началась краткая «фаза организации», во время которой был установлен минимальный стандарт содержания военнопленных и сложились условия для расцвета лагерной культуры. Третья «фаза вторичной дифференциации», связанная с возникновением системы принудительного труда, началась, по мнению историков, с середины 1915 г. и продлилась вплоть до 1922 г. На этом этапе около 120 лагерей были дополнены несколькими десятками тысяч рабочих команд .
У. Хинц приходит к выводу, что содержание военнопленных эволюционировало вместе с системой лагерей, которая выросла практически на пустом месте и превратилась