Разве вы не видите? он отошел от стены и развел руками. Разве вам до сих пор не понятно? Это путь к богатству и процветанию! Все, что нужно сделать
Мы видим предостережение, господин, встрял второй жрец, эту стену нельзя трогать.
На ней послание богов, добавил первый и указал холеным пальцем на преграду, взгляни, господин! Камни упали не просто так. Это знак! Знак всевышних!
Он обернулся и еще раз осмотрел груду камней. Да, с определенного угла она действительно напоминала нечто. Человек, обладающий богатым воображением, легко мог представить себе, как вперемешку наваленные куски породы образуют лик жуткого рогатого создания. А из разинутой пасти, полной огромных острых зубов, вырывается обжигающий пламя
Господин моргнул и усмехнулся. Да, у его жрецов богатое воображение. Оно и должно быть таковым. Ведь они служители богов. Сам же он перестал верить во всевышних уже давно. С тех пор, как произошло это
Грохот обвалившихся камней истошный крик и плач ребенка тишина
От воспоминаний руки инстинктивно сжались в кулаки. Губы сошлись в волевую линию. Он тряхнул головой, отбрасывая картину прошлого.
«Чушь и вздор! Нет никаких знаков и предостережений. И самих всевышних тоже нет. Это всего лишь груда камней, которая преграждает мне путь к богатству и славе! И мне было бы плевать на решение этих испуганных и суеверных толстяков! Если их страшит кара небесная, пусть трясутся, сколько хотят. Но местные крестьяне слишком податливы в вопросах веры. Они этим жрецам буквально смотрят в рот а должны смотреть на меня! Должны восхвалять меня! А не выдуманных идолов! И без разрешения этих ряженых святош рабочих сюда не загонишь. Даже под страхом смерти».
Он вновь развернулся к своим спутникам. Руки по-прежнему были сжаты в кулаки. Взгляд синих глаз стал холодным и угрожающим. Жрецы ощущали на своей коже эту угрозу, будто волнами исходившую от своего господина. Но страх и ужас перед знаком богов готов был пересилить все что угодно.
Вы дадите разрешение на разработку лазуритового рудника, тоном, не терпящим возражений, молвил господин. Его голос эхом отражался от каменных стен. И скажете жителям, что боги благословили меня и мои деяния. Что я приведу народ к процветанию и величию.
Господин, одумайся! взвизгнул второй жрец.
Узри же знамение всевышних! подпрыгнул первый. Неужели ты не чувствуешь? Хумпан предостерегает нас! Жар идет от этой стены
Хватит! оборвал их он. Ладонь, сжатая в кулак, рассекла воздух, словно кнут. Вы дадите мне это проклятое разрешение! Если я тем самым нанесу оскорбление богам пусть они покарают меня!
Они покарают каждого, кто решится нарушить священный запрет и проникнуть по ту сторону! закричал первый служитель богов.
Кара ляжет на плечи всех нас! вторил ему другой.
С каждой секундой люди в пещере распалялись все больше. Словно таинственное тепло, исходящее из-под груды камней, влияло на них. Заставляло нервничать и подливало масла в огонь. Куски горной породы играли роль немых слушателей разгоревшегося спора.
Я всегда был благосклонен к вам! взревел господин. Моя щедрость не знала границ! И так вы решили отплатить мне за годы покровительства?!
Нам покровительствуют лишь боги! с жаром возразил первый жрец.
Боги?! Разве боги пожаловали вам жреческий
сан?!
Мы не допустим, чтобы кто-то пошел против воли всевышних! поддакнул второй.
Это немыслимо! Ваш разум одурманен суеверным страхом!
Воля богов определена! выкрикнули одновременно их служители и, не дожидаясь ответа господина, спешно двинулись к выходу.
Жалкие трусы! Глупцы! орал им вслед он. Остановитесь! Не дайте себе пожалеть о принятом решении!
Но те не слушали. Жрецы спешили покинуть пещеру как можно скорее. Как только они отошли от стены на пару десятков шагов, из их ртов повалил пар. По утрам здесь бывало холодно. И тем сильнее в них крепла уверенность, что нельзя разбирать каменный завал.
Помоги ему Киририша , он обезумел! зашептал первый.
С тех пор, как боги забрали у него сына, он сам не свой, также шепотом ответил спутник, горе застилает ему взор.
Боюсь, не только горе, сокрушенно покачал головой жрец.
Они торопливо покидали пещеру. Их сердца бились учащенно. И только когда люди вышли на солнечный свет, подставляя лица свежему ветру, они немного успокоились. Не оборачиваясь, жрецы отправились обратно в селение. Скоро их фигуры скрылись меж стволов хвойных деревьев, обступивших вход в грот со всех сторон. Порывы воздуха завывали среди макушек, заставляя ветви раскачиваться в причудливом танце и отбрасывать длинные тени
Он остался один. Господин слышал, как снаружи завывает ветер. Слышал свое громкое и учащенное дыхание. А взгляд синих глаз, полный ярости, слепо устремлялся в спины жрецам даже тогда, когда те скрылись из виду. Ладони непроизвольно сжимались и разжимались в кулаки. Бледное лицо изуродовала гримаса ярости на пухлых губах.
Трусливые прихвостни, процедил он сквозь зубы, жалкие трусливые ничтожные прихвостни. Как они смеют перечить мне? Неужели я был недостаточно щедр и великодушен? Они решили укусить руку, которая их кормит? Тогда мне придется поступить с ними так, как поступают с бешеными псами! Пусть узнают, что мой праведный гнев не менее безграничен, чем мое великодушие и щедрость!