Иди ко мне, Ульв, повторил Лонгйдейл. Пойдем домой.
Утбурд заскрежетал, а потом взвыл. Это был длинный, надрывный вопль, полный бесконечного отчаяния, ярости и невыносимой тоски, от которого у Натана волосы встали дыбом, а душу чуть не вышибло из тела. Он слушал вой живого существа, расстающегося с жизнью сейчас, в это мгновение, в эту секунду, когда ее вырывают из тела, и как сильно за нее ни цепляйся она уйдет. Она вытекает по капле, и ты чувствуешь каждый миг и ледяную воду, разрывающую легкие
Бреннон выронил револьвер. Серая заверть таяла у него над головой, и в вое все отчетливей слышался пронзительный детский плач. Он становился громче и громче, пока наконец вой полностью не растаял в этом звуке. Наверху, на том конце стремительно тающей ледяной ветви, остался лишь бледный силуэт младенца.
Иди ко мне, мягко позвал Лонгсдейл. Мы пойдем домой.
Прозрачная тень новорожденного скользнула в подставленные руки консультанта, и он бережно прижал ее к груди.
Иди домой, шепнул он, укачивая ее. Иди домой.
Плач затих, сменился слабым посапыванием. Лонгсдейл опустился на колено над полыньей во льду.
Уходи, сказал он. Спи спокойно, и опустил тень в озерные воды.
У Бреннона
стоять там, сунув руки в карманы. Уже не раз он задавался вопросом, что же должна была пережить женщина, чтобы ничего не бояться. И как она живет после этого?
Глядя вслед ван Алленам, комиссар заметил, что у противоположной стороны улицы мнется знакомый крепкий тип. Бреннон сбежал с крыльца и решительно преградил типу дорогу, как раз тогда, когда тот пугливо попятился в тень.
Что-то забыли здесь, мистер Мерфи?
Сын пивовара облизнул губы.
Она у вас, да? Я слышал, вы забрали ее из дома миссис Флинн? Она цела?
А вы все это время знали и молчали, хмыкнул комиссар. Боялись мамочки? А тюрьмы за лжесвидетельство не боитесь?
Брайан несколько раз судорожно сглотнул, словно пытался пропихнуть в горло что-то твердое и колючее.
Она в порядке? Хильдур цела? Вы вы с ней ничего не сделали?
Бреннон секунду-другую сверлил взглядом молодого человека.
Она убила своего ребенка, наконец сказал комиссар. Ее повесят. А даже если и нет, если присяжные ее пожалеют, то ближайшие двадцать пять лет она проведет в тюрьме Сент-Магдален. Вы ее не увидите. Никогда.
Мерфи тихо шмыгнул носом, утерся рукавом и, сгорбившись, побрел прочь.
21 ноября
Ну что?
Рейден вопросительно поднял бровь.
Он жив? устало уточнил комиссар.
Да.
Я могу подняться?
Он спит. Лицо дворецкого оставалось невозмутимым.
Я не собираюсь его будить.
Тогда зачем?
Люди так делают, пожал плечами Бреннон. Беспокоятся. Навещают.
Ах, люди, пробормотал Рейден и ступил на лестницу.
Его собака, сказал комиссар, пока они одолевали крутой подъем. Это нежить?
Нет.
А что?
Дворецкий остановился и обернулся к комиссару.
Почему это не может быть прирученная нежить?
Я не знаю, откуда она у него, после короткой паузы ответил Рейден. Я слышал, что монахи в одной восточной стране в горах упросили своих богов дать им защитников от злых духов. Они разгоняют тьму своим огнем, а их лай вселяет ужас во врагов.
Я бы не сказал, что это был лай, пробормотал Натан.
Дворецкий хмыкнул:
Я с ним пять лет. За это время пес ни разу не ел и никогда не спал. И по-моему, он даже дышит не всегда. Только когда ему надо.
Бреннон вошел в спальню. Лонгсдейл лежал в кровати, и никаких следов ран или крови комиссар не увидел. Пес сидел рядом, положив морду на одеяло.
Привет, Здоровяк, тихо сказал Натан. Пес шевельнул хвостом. Впрочем, не так-то это имя тебе и подходит.
Лонгсдейл вздохнул, шелохнулся и опустил руку на голову собаки. Он был худ и бледен, но умирающим не выглядел. «Ни бинтов, ни повязок», отметил комиссар. Спустя пару минут веки консультанта приподнялись, и с третьей попытки он обвел комнату более-менее осмысленным взором. Бреннон стоял над ним, скрестив руки.
Надо же, сказал он, живы-здоровы.
Утро, пробормотал Лонгсдейл, сейчас утро какого дня?..
Двадцать первого ноября.
А Консультант протер глаза, не выпуская загривок собаки.
Часто у вас такое? поинтересовался Натан.
Какое?
Вас чуть не убила нежить.
Бывает, пробормотал консультант, но Бреннон презрел его нежелание вести беседу.
Как вы это сделали?
Что?
Огромная колючая хрень. Комиссар навис над ним, как над очередным подозреваемым. Она пропорола вас насквозь, как сабля тряпку. Вы должны были сдохнуть тут же на месте. А вы что-то не собираетесь.
Консультант откинулся на подушки.
Обычный для охоты случай.
Обычный?! Какого черта А необычный тогда что?!
Лонгсдейл устало прикрыл глаза.
Не волнуйтесь так. Меня нельзя убить.
Бреннон от изумления отскочил от кровати фута на два:
Чего?! Почему это?!
А, пробормотал Лонгсдейл, я не помню.
Часть 2 Пылающий храм Блэкуит, зима 1863/64 года
Ночь на 29 декабря
с пользой.
Отец Грейс наконец осмелился задрать голову и встретился с глубоким внимательным взглядом очень темных глаз. Джентльмен изучал его, как животное.
Но здесь же дом Божий!.. в последней попытке прохрипел пастор.
Только не для вас.