Риддик понял, что одним оружием тут не обойтись. Он начал двигаться по периметру зала, нанося удары лучом энергии и тут же перемещаясь, не давая Левиафану сфокусироваться на одной точке атаки.
С каждым попаданием чудовище трансформировалось, адаптировалось, становилось сильнее. Но и Риддик менялся. В пылу битвы он чувствовал, как внутри него пробуждается что-то древнее, инстинктивное. Его движения становились всё более плавными, точными, смертоносными. Он не просто сражался он танцевал на грани между жизнью и смертью.
В какой-то момент Левиафан сумел загнать его в угол. Одна из гигантских клешней прижала Риддика к стене, постепенно сжимаясь, грозя раздавить его. Воздух покинул лёгкие, рёбра трещали от давления. Энергетическое оружие выпало из онемевших пальцев.
В этот момент что-то в Риддике сломалось. Точнее, не сломалось освободилось. Барьер, который он сам выстроил внутри своего сознания, рухнул, и то, что скрывалось за ним, вырвалось наружу.
Его глаза полыхнули странным, нечеловеческим светом. Мускулы напряглись с нечеловеческой силой. Он вцепился в клешню Левиафана голыми руками и начал разрывать её, хитин и металл крошились под его пальцами, кислотная кровь брызгала на кожу, но не причиняла вреда словно его тело уже не было полностью человеческим.
Освободившись, Риддик атаковал. Он больше не уклонялся, не прятался, не искал тактического преимущества. Он стал чистой, неудержимой яростью. Его движения были слишком быстрыми для человека, его сила слишком велика.
Он взбирался по сегментированному телу Левиафана, вырывая куски хитина и металла, добираясь до уязвимых внутренних органов. Монстр извивался, пытаясь сбросить крошечного по сравнению с ним человека, но Риддик держался мёртвой хваткой, продолжая разрывать плоть и механизмы.
Достигнув головы чудовища, он обнаружил странный орган, пульсирующий в центре черепной коробки нечто, напоминающее одновременно мозг и процессор, органику и технологию, слитые воедино. Не раздумывая, он вонзил руку в эту пульсирующую массу.
Левиафан содрогнулся всем своим огромным телом. Волна энергии прошла по его сегментам, заставляя имплантаты искрить и взрываться. Существо издало финальный, протяжный вой и рухнуло, конвульсивно подёргиваясь в предсмертных судорогах.
Риддик соскользнул с поверженного монстра, его тело покрыто кислотной кровью и слизью, мышцы дрожат от перенапряжения. Он упал на колени, тяжело дыша. Постепенно нечеловеческая ярость отступала, уходила обратно в глубины его сознания. Он снова становился собой или тем, кого считал собой.
Но что-то изменилось. Он заглянул в бездну внутри себя и увидел там нечто, выходящее за рамки человеческого понимания. Возможно, это было влияние Обелиска, проникшего в его ДНК. Или, может быть, это всегда было частью его, дремлющей до поры до времени.
Поднявшись на ноги, он подобрал энергетическое оружие Инженеров и осмотрел его. Устройство успокоилось, линии на его поверхности светились ровным, приглушённым светом. Это был мощный инструмент, созданный цивилизацией, далеко превосходящей человеческую. И теперь он принадлежал Риддику.
Он повернулся к выходу из зала, но остановился, заметив новую деталь. На противоположной стене, частично скрытый обрушившимися камнями, виднелся барельеф, изображающий Обелиск. Рядом с ним были высечены символы, которые Риддик мог теперь интерпретировать благодаря знаниям, полученным на Ишимуре.
"Семя Трансформации," гласили древние письмена. "Не инструмент, но сущность. Не оружие, но катализатор. Путь к высшей эволюции для достойных. Проклятие вечного изменения для слабых."
И ниже, высеченное явно позже, возможно, последними выжившими Инженерами: "Мы нашли то, что не смогли контролировать. Мы хотели стать богами, но стали жертвами. Да будет Обелиск спрятан от всех разумных существ, ибо его сила не для смертных."
Риддик провёл пальцами по письменам, чувствуя их шероховатость. Так вот в чём дело. Обелиск не был создан как оружие он был обнаружен, изучен и использован. И он сводил с ума тех, кто пытался его контролировать.
Теперь многое становилось ясным. Почему Хищник изменился, но не потерял своей сущности он не пытался контролировать Обелиск, а принял его влияние, позволив себе трансформироваться,
но сохранив свою суть охотника.
А сам Риддик? Он всегда балансировал на грани между человеком и чем-то иным. Возможно, именно поэтому влияние Обелиска не свело его с ума, а лишь усилило то, что уже существовало в нём.
Он покинул руины с новым пониманием и новым оружием. Древняя технология Инженеров в его руках против первобытной силы трансформированного хищника. Технология против природы. Расчёт против инстинкта.
По пути назад, пересекая изменчивый ландшафт планеты, Риддик размышлял над ироничным поворотом судьбы. Хищник, существо, полагавшееся на технологии и хитроумные приспособления для охоты, теперь всё больше становился животным, существом природы и инстинкта. А Риддик, всегда полагавшийся на свои природные способности и базовые оружия, теперь держал в руках технологию, способную изменить баланс сил.
Может быть, в этом и заключалась конечная цель Обелиска перевернуть всё с ног на голову, заставить существ увидеть мир под другим углом? Или это было просто ещё одним проявлением его хаотичного влияния?