Привыкнем, неуверенно обнадежил тогда Раффан.
Всё же повторять этот эксперимент они пока не решались.
А ещё ночёвки в лесу. Смыкалась тьма, и почти сразу же проступали в ней непривычные звуки, в Аркадии таких нет: какие-то шорохи, будто кто-то подкрадывается к ним сквозь кусты, какие-то дробные костяные пощёлкивания, какое-то прерывистое дыхание, и вдруг крик или стон, вспарывающий сознание. Дрожь пробегала по телу. Первые две-три ночи они почти не смыкали глаз. Потом, конечно, усталость взяла своё, и всё-таки даже сегодня Дим пару раз, пробуждаясь, подскакивал, вздёрнутый адреналиновым всплеском. Темнота была равнозначна угрозе. Костер, стреляющий искрами, лишь подчёркивал её непроницаемую враждебность. Невозможно было привыкнуть к этому. Нисколько не похоже на те приключенческие сериалы про Дикие Земли, которые транслировались по сети. В такие минуты ему, как, впрочем, и всем, остро не хватало Эразма: не с кем посоветоваться, некого спросить и получить в ту же секунду простой и ясный ответ. Беспомощные, беззащитные, глухие, слепые, тычемся непонятно куда.
Хорошо ещё, что у нас есть Раффан.
Тот в это время терпеливо вздыхает и говорит:
Все полисы создавались по одному и тому же технологическому образцу. Расхождения, если и появились позже, то, я полагаю, были не принципиальными. Далеко они разойтись не могли. Раз существует наша Аркадия, то и Гелиос тоже должен существовать. Он, разумеется, мог погибнуть, например, от какой-нибудь эпидемии, если ему фатально не повезло, он мог пасть под ударами троглодитов, мы такую вероятность тоже учитываем, но он не мог исчезнуть бесследно Ребята, поймите Мы все устали, у всех депрессия, я знаю, нам трудно, кажется, что сил больше нет, однако, прошу вас вспомнить, о чём говорил Эразм. Ситуация сложилась критическая. Мы не имеем права вернуться ни с чем
Сефа вздёргивает подбородок:
Эразм говорил не так. Эразм говорил, что даже если вы не дойдёте до Гелиоса, то ничего. Вы вернётесь и принесёте ценную информацию об окружающем мире. Собрать информацию вот какую задачу поставил перед нами Эразм
Теперь садится Семекка:
Мне он этого не говорил.
Петер подтверждает:
Мне тоже.
И я этого не слышал, неожиданно для самого себя заявляет Дим.
Но Сефу так просто не сбить.
Значит, он имел в виду только нас. Правда, Барат? Мы с Баратом должны вернуться и принести сведения, которых Эразм ждёт.
Барат послушно кивает.
Ещё бы он не кивал.
Дим очень не к месту думает, что почему-то во всех их парах командуют женщины. Сефа мгновенно подчинила себе Барата, хотя он вдвое или даже втрое сильнее её, Семекка по-хозяйски покрикивает на Петера, и тому даже в голову не приходит ей возразить, а он сам безоговорочно выполняет распоряжения Леды, стоит той обратить на него свой пристальный,
Ружьё, висящее на плече, соскальзывает ему в руку. Так же поспешно сдёргивает своё ружьё и Барат. Лишь теперь Дим видит, что в просвете между двумя дальними елями возник зверь в серой шерсти, с хвостом, с ощеренной пастью, где снизу и сверху белеют влажные, чуть загнутые клыки.
Это волки, не поворачивая головы, негромко объясняет Раффан. Пока просто стоим Стоим Никто не шевелится
В ту же секунду из-под соседних елей, мягко ступая, выходят пять или шесть таких же зверей и замирают, уставив взгляды немигающих глаз на людей.
Дим содрогается.
В этих жёлтых неподвижных глазах древняя голодная смерть.
Прошибает не его одного. Семекка у него за спиной тоненько вскрикивает, а Барат неожиданно вскидывает ружьё и, чуть присев, начинает беспорядочно палить в ту сторону: бах!.. бах!.. бах!..
Ружьё у него короткоствольное, лёгкое, десятизарядное и, почти мгновенно расстреляв магазин, Барат заученным на тренировках движением за полсекунды вставляет новый, и тут же возобновляется бешеное: бах!.. бах!.. бах!..
Вздрагивают еловые лапы. Во все стороны летят ошметья ветвей.
Так пока Раффан не хватает его за руку и не дергает её вниз:
Хватит!
Я в него попал, попал!.. хрипит Барат.
На губах его пузырится слюна.
Достаточно!
Я попал в него!..
Волки исчезли. В воздухе стоит пороховой запах стрельбы. Все поворачиваются к Раффану.
Плохо дело, говорит он. Теперь они от нас не отстанут
Глава 2. Аркадия
Однако для сражений на разграфленной доске или на экране компьютера, если речь шла о зачётных соревнованиях, мне ощутимо не хватало терпения. Мне трудно было усидеть на месте даже те пять минут, что выделялись для обдумывания очередного хода. К тому же учитель Каннело, который одновременно являлся нашим классным наставником, как-то осторожно сказал, что у меня недостаточно развито пространственное воображение: я вижу не перспективу, а лишь конкретную ситуацию, и потому проваливаю даже заведомо выигрышные позиции.
Наверное, он был прав. Физические игры давались мне легче, чем интеллектуальные. Правда, и тут найти себя было не просто. В волейболе, скажем, ставшим вторым моим увлечением, у меня вроде бы получалась неплохая подача, но команда, которую нам удалось, с большим трудом, кстати, организовать, в первом же отборочном туре потерпела сокрушительное поражение, и в итоге тихо распалась.