Кто вы такой?
Унтер-офицер пошел на эту удочку и на порядочном французском языке ответил:
Я простой солдат, Ганс Шмидт!..
Генерал подозвал к себе пленных офицеров.
Кто он такой? спросил дивизионный капитана, державшего руку у своей еще с мокрым чехлом каски.
Унтер-офицер отчаянно "телеграфировал" глазами, и капитан мямлил какую-то чушь. Дивизионный, оборвав его, махнул рукою.
Все это хорошо в оперетке, а здесь не оперетка, а война, обратился с досадой генерал к адъютанту.
Ему пришла какая-то мысль, и он коротко велел:
Обыскать!
Таинственный унтер-офицер вздумал было противиться, но два-три добрых тумака привели его в христианскую веру. Ревниво обыскивал свою законную добычу Петро Цвиркун, не давая этого делать другим солдатам. Из внутреннего кармана мундира он вытащил дорогой крокодиловой кожи бумажник, весь в золотых монограммах. Генерал, качая головой, повертел бумажник, вынул оттуда несколько визитных карточек. А вслед за этим уже адъютант протягивал ему перехваченный у Цвиркуна плоский золотой портсигар с брильянтовой герцогской короной.
И бумажник, и портсигар были тотчас же возвращены унтер-офицеру. А генерал, повеселевший и радостный, молвил адъютанту:
Эта белобрысая жердь герцог Ашенбруннерский. Такой пленник для начала конфетка!..
И меняя улыбающееся лицо на строгое, начальническое, генерал обратился к солдатам:
Кто взял его в плен?
Так что я, ваше превосходительство
Генерал с необидной, отражавшей скорей любопытство улыбкой, смерил неказистую фигуру Цвиркуна.
Как же ты его взял?
А так, ваше превосходительство, ен хотел в мене с леворвела стрелить, а я его по зубам, по зубам, наложил по первое число, ну и в смирение привел. Так и взял
Молодец, поздравляю с Георгием! Граф, дайте ему двадцать пять рублей, обратился дивизионный к адъютанту и продолжал по-французски: Вот наш типичный солдат, невзрачный, непоказной, тихо и скромно делающий большие дела. Этот шут гороховый с выпученными глазами как-никак коронованная особа. А он ему набил морду, сгреб за шиворот и приволок. Просто!..
Герцога отправили сначала в Петроград, а потом в глубь России. Отправили с почетом, в отдельном купе. Бедный герцог! Так беспощадно разбились все его гордые завоевательные мечтания. Торжественное вступление в Варшаву, путь, усыпанный розами, улыбки очаровательных полек? Где все эти триумфы?
Стоило получать коленопреклоненному от герцогини-матери благословение в зале с фамильными портретами великих предков, стоило говорить такие огненные речи в штабе корпуса, чтобы, в конце концов, какой-то шаршавый и немытый русский солдат совсем уже не по-рыцарски расцветил благородную герцогскую физиономию фонарями?.. А всему виною этот глупейший маскарад.
Бедный герцог
А Цвиркун?
Грудь Цвиркуна украсилась Георгиевским крестом, и он подвигается все дальше вместе со своим полком в глубь неприятельской земли. В письме на родину Цвиркун тяжелыми, испарину вызывавшими у него каракулями описал свой подвиг в тех же самых выражениях, как он докладывал ротному и дивизионному.
И к письму были приложены деньги двадцать пять рублей.
"У мене здеся на войне усе есть А табе, Лукия, на хозяйстве сгодица", заканчивал Цвиркун свое послание в далекие белорусские Паричи.
Где ты сейчас, Цвиркун?.. Жив ли?..
ОРЛЕНОК С ЧЕРНОЙ ГОРЫ
И много?..
Батальон альпийских стрелков. В боевом составе это с хвостиком тысяча штыков. С ним еще несколько митральез Шнейдера и горные пушки на магарцах
И прямо на Ловчен?..
Прямо на Ловчен. Сказывают, гора укреплена сербской артиллерией, когда они были под Скадром Только вряд ли
Так-то оно так, а овладеть такой позицией шутка нелегкая!..
Чудак-человек. Важно добраться. А раз там ни одного взвода какая же трудность? Только б укрепиться. Потом извольте выбивать австрийцев. Как начнут громить Цетинье, в полчаса не останется камня на камне
Посмотрим, не за горами. Хотя именно за горами
Ну, лягка ночь!..
Лягка ночь!..
Говорили оба солдата по-хорватски. Янко Павлович слышал все из своего каземата, благо не было стекол в оконце и вечер дышал прохладою с моря сквозь чугунную в кольцах решетку
Один солдат ушел, остался часовой у этой, птичьим гнездом примостившейся к горному скату, тюрьмы. Здание с массивными стенами помнило еще расцвет венецианской республики, когда пышная царица Адриатики владела всем Далматинским побережьем.
Назад много
веков тому был здесь торговый двор купцов из Дубровника, а теперь австрийцы гноят "политических". Этим швабам весь Божий мир хотелось бы превратить в одну сплошную тюрьму!..
Янко похолодел весь. Лучше бы не подслушивал!.. Все равно сам узник и помочь решительно ничем не может Крылья связаны
Надо быть черногорцем и пылким пятнадцатилетним юношей, как Янко, чтоб понять весь ужас его охвативший!
Проклятые швабы до объявления войны желают овладеть предательски, врасплох святынею Черногории Ловчен-Планиною, этим ключом к столице короля Николая и к австрийской бухте Каттаро Ловчен-Планиной с ее дорогими могилами легендарных юнаков, словно серебряной парчою покрытыми вечным розовеющим на солнце снегом