Сколько можно меня целовать, выдохнула мама. Джерри, скажи им, что это совершенно излишне.
Между тем турок, возвратив своих жен на подушки, снова повернулся к маме. Могучей рукой обнял ее за плечи, отчего она жалобно вскрикнула, и вскинул другую руку вверх в ораторском жесте.
Разве мог я подумать, рокотал он, созерцая мамино лицо, разве мог я подумать, что когда-нибудь удостоюсь чести познакомиться с матушкой моего Миндального цветка!
Что он говорит? беспокойно допытывалась мама, заключенная в медвежьих объятиях турка.
Я перевел.
Миндальный цветок? О чем он толкует? Этот человек ненормальный.
Я объяснил, что турецкий гость явно очарован нашей Марго и называет ее таким именем. Мои слова подтвердили самые худшие опасения мамы относительно намерений турка.
Миндальный цветок надо же! негодующе молвила она. Ну пусть только придет домой, я ей покажу Миндальный цветок!
В эту самую минуту, освеженная морским купанием, в гостиную вошла Марго в облегающем купальнике.
О-о-о-о! радостно воскликнула она. Мустафа! И Лена, и Мария, и Телина! Вот чудесно!
Бросившись к Марго, турок почтительно поцеловал ее руки, а его жены окружили их обоих, выражая свой восторг приглушенными звуками.
Мама, это Мустафа, сообщила Марго, сияя всем лицом.
Мы уже познакомились, сурово отозвалась мама. И он испортил мое новое платье, вернее, его барашек испортил. Ступай и оденься.
Его барашек? озадаченно сказала Марго. Какой барашек?
Барашек, которого он привез для своего Миндального цветка, как он тебя называет, укоризненно ответила мама.
Да это просто прозвище такое, зарделась Марго. Он вовсе не подразумевает ничего дурного.
Знаю я этих старых развратников, зловеще произнесла мама. Право же, Марго, тебе следовало быть умнее.
Престарелый турок с блаженной улыбкой слушал этот диалог, переводя свои искрящиеся глаза с одного лица на другое; я же, чувствуя, что мои переводческие способности будут исчерпаны, если мама и Марго затеят спор, отворил двери столовой и впустил барашка. Он смело вошел горделивой походкой, кудрявый и черный, как грозовая туча.
Как ты можешь! воскликнула Марго. Как ты смеешь оскорблять моих друзей! Никакой он не старый развратник, более порядочного старика надо поискать.
Мне нет дела до его порядочности. Терпению мамы пришел конец. Ему нельзя оставаться у нас со всеми его его женщинами. Я не намерена кормить целый гарем.
Великая радость слушать разговор матери и дочери, сообщил мне турок. Их голоса звучат, как овечьи колокольчики.
Ты гадкая! говорила Марго. Гадкая! Хочешь совсем лишить меня друзей. У тебя ограниченные, мещанские взгляды!
Разве это мещанство быть против троеженства? возмутилась мама.
Это напоминает мне, глаза турка увлажнились, пение соловья в родной долине.
Он не виноват, что он турок! пронзительно
кричала Марго. Не виноват, что ему положено иметь трех жен!
Всякий мужчина может избежать троеженства, если по-настоящему захочет, твердо возразила мама.
Я так понимаю, доверительно обратился ко мне турецкий гость, что Миндальный цветок рассказывает матушке, как весело нам было в моей долине, верно?
Ты вечно давишь на меня, хныкала Марго. Что я ни сделаю, все не так.
Беда как раз в том, что я даю тебе слишком много воли, ответила мама. Отпускаю тебя на несколько дней, а ты возвращаешься с этим этим старым распутником и его баядерами.
Вот-вот, то самое, о чем я говорю: ты угнетаешь меня, торжествующе произнесла Марго. Я должна получать особое разрешение, чтобы пригласить турка.
Ах, как бы я хотел привезти их обеих в мою родную деревню, сказал турок, лаская взглядом мать и дочь. Вот бы мы повеселились танцы, песни, вино
Барашек явно был разочарован тем, что на него не обращают внимания. Он уже попрыгал немного, по-своему украсил пол, выполнил два безупречных пируэта, но никто не оценил по достоинству его искусство. И, наклонив голову, он пошел в атаку на маму. Атака была проведена блестяще, говорю об этом со знанием дела, ибо во время моих экспедиций в ближайших оливковых рощах я частенько встречал бойких и дерзких барашков и, к взаимному удовольствию, исполнял роль матадора в корриде, где собственная рубашка заменяла мне плащ. Отнюдь не одобряя исход, я должен был признать саму атаку превосходной и тщательно продуманной. Вся мощь удара костистой головы и жилистой туши пришлась точно под мамины коленки сзади. Подброшенная в воздух, словно из пушки, мама опустилась на весьма жесткий диван, где и осталась лежать, судорожно глотая воздух. Потрясенный тем, что наделал его подарок, турок подбежал к дивану и стал перед мамой, широко расставив руки для отражения новой атаки. А она явно назревала, потому что барашек, чрезвычайно довольный собой, отступив в дальний угол, упруго подскакивал там совсем как боксер, разминающийся на ринге.
Мама, мама, ты цела? вскричала Марго.
Мама слишком запыхалась, чтобы отвечать.
Ага! воскликнул турок. Видишь, Миндальный цветок, этот барашек такой же прыткий, как я! Ну, давай, удалец, выходи!
Барашек принял вызов с такой скоростью и внезапностью, что застиг турка врасплох. Выбив копытцами пулеметную очередь по чисто выскобленному полу, он пролетел черным облачком через комнату и с громким стуком боднул голени своего хозяина, так что тот шлепнулся на диван рядом с мамой, крича от ярости и боли. Моим голеням не раз доставались такие удары, и я вполне ему сочувствовал.