Хорошо! сказал он.
А вообще как тут дела?
Ничего. Интересно! Недавно один наш студент идет по тропе и видит, как в двадцати метрах от него здоровенный медведь муравьиную кучу разрывает. С перепугу бабахнул. Медведь бежать. Парень тоже без задних ног в лагерь. Вернулся с людьми, а медведь в кустах лежит, мертвый. Разделали вырезали пулю из сердца. Вот что с перепугу можно устроить
А вот еще случай, подхватила Нина. Заходит в палатку небритый, толстый, весь в фотоаппаратах человек, протягивает Виталию Парфенову руку и говорит: «Советская женщина». Виталий испугался: «Ну-ка, ребята, ущипните меня, да посильнее». Его, конечно, ущипнули как следует, а мужчина хохочет. «Всех, говорит, покупаю на этом. Я же из журнала «Советская женщина»! Где туг у вас девчата подвиги совершают?» Корреспонденты ведь все про подвиги спрашивают, про случаи разные
Мы со Славой задремали незаметно, прислонившись к тонким столбикам «курилки», а Нина развлекала нас пела «Есть по Чуйскому тракту дорога», «Подари мне билет на поезд», еще какие-то малоизвестные песни, говорила о «Туманности Андромеды», о медведях и йогах. Но вот и она замолкла.
Сквозь сон и озноб я услышал, что дождь кончился, стало тихо и костер сипит. Потом, не знаю уж через сколько времени, Слава полез на «курилку». Он правильно рассчитал, что теплый дым подогрел, подсушил плахи и на них можно было лечь. «Курилка» заходила над нами, но выдержала. Я хотел уже лезть к нему, однако Слава, чертыхаясь, спустился там ело глаза. Он подправил костер и снова притулился рядом
Утро было очистительно свежим. Я очнулся от света, что лил к нам под навес. Впереди, в кедроградской стороне, подымался меж нами и солнцем кедровый лес, и от него тянуло прохладой. Вокруг нас стояли редкие, оставшиеся после вырубки дерева. Вот невидимое солнце осветило их вершины, и там заискрились крупные, по-осеннему белые капли. Вскоре первые лучи пробились к земле и разом вызеленили траву. Задымились темные коряги. Небо наливалось синевой.
Мы распалили костер, позавтракали.
А без случаев если, как тут дела? спросил я. Как Алтай вам показался?
Хорош! отозвалась Нина.
Алтай это вещь, сказал Слава.
Золотые горы. Любит ли тебя природа?
«Побеждать» тайгу или дружить с нею!
Лес это не только деревья. Кедр, его враги и друзья.
«Алтай» в переводе на русский значит «Золотые горы». Хотя золотишко в здешних местах и водится, но, наверное, не поэтому так назвали край. На языке древних жителей этой части Сибири слово «золотой», мне кажется, должно было означать то же, что у русских «красный», то есть «красивый», «видный».
Люблю я Алтай. Так и просятся на полотно его граненые ледяные скалы и небожители кедры, его литые озера и реки, вскипающие жидким кислородом. Но какая кисть передаст все это в естественных красках, полутонах, в присущей природе изменчивости? Вот воздух розовый, зоревой, но вскоре прозрачный, как в линзе, и потом густой, синий, почти фиолетовый сейчас гроза.
А к вечеру он золотой, предзакатный
Алтай воистину прекрасен. Это не южная сладковатая красота и не печальная северная. Исполненная вечной новизны и движения, живая, бодрящая и глубокая, она, как хлеб, не может надоесть, исчерпать свои краски и смысл. Красота Горного Алтая никого не оставит равнодушным. Проникнув в сердце любого человека, она успокоит взволнованного и взволнует спокойного, не поощрит в тебе ни праздности, ни тоски, а подымет новые силы. Люблю я Алтай!
Есть одна крайность во взглядах на природу, в особенности на природу Сибири. Согласно этому поверхностному, но, к сожалению, очень распространенному взгляду освоить Сибирь это прежде всего «победить», то есть вырубить тайгу, распугать дикого зверя, заменить красоту естественную красотой индустриальной. На эту тему даже стихи пишут. Помню, одна центральная газета напечатала этакие лихие строки:
сибирского кедра.
Кедр самым удивительным образом сочетает в себе красоту и пользу. В дело годится и его мягкая, великолепной текстуры древесина, и живица, и хвоя. Все это первостатейное промышленное, химическое и медицинское сырье. Однако не на этих качествах держится слава сибирской ореховой сосны. «Тайга кедром жива», говаривали сибиряки в старину, и это воистину так. Соболь, белка, медведь, кабан, бурундук, марал, колонок, лисица, мышь, кедровка, глухарь и другая таежная живность захвачены биологическим кругом, в центре которого стоит кедр с его орехами изумительным по питательности даром природы. И для человека кедр уже много веков орехонос, масличная культура. Все было в истории кедрового орешка: вывозился он и в Персию, и в Китай, и в Западную Европу, пускали его «в разгрыз» и на халву, а сразу после революции по декрету, подписанному Лениным, открылось в Сибири пять маслозаводов, работающих на кедровом орехе. Близ многих сибирских деревень по сей день стоят прекрасные кедросады, выхоленные поколениями крестьян.