Джорж и Гарри совершенно упали духом и горько жаловались на судьбу. Они жалели, что не утонули и что спаслись на эти скалы, к которым, должно быть, очень редко пристают корабли и где мы, по всей вероятности, умрем голодной смертью.
Алик молчал; он был угрюмее обыкновенного.
Мусграв, бледный, со сжатыми кулаками, хотел, казалось, скрыть свои нравственные страдания.
Не унывайте, друзья, сказал я им, Бог не покидает несчастных, которые надеются на его помощь.
Обращаясь больше к Мусграву, чем к другим, я напомнил обещание наших далеких товарищей.
Даже ежели бы они вспомнили о своем обещании, отвечал он, то пошлют нас отыскивать на остров Кампбель, и то не раньше трех, или четырех месяцев. Но Бог знает, догадаются ли они? Они думают, что мы нашли оловянную руду и начали ее разрабатывать. Согласятся ли они, чтобы другие, отыскивая нас, напали на руду, и прежде них отправились к правительству просить концессию на разработку ее? Конечно, из личных выгод они никакому чужому кораблю не позволят отыскивать нас.
Я не допускаю такого бесчеловечного поступка, как бы велико ни было их корыстолюбие, сказал я. Я хорошо знаю Сарпи, он мой друг детства, и я отвечаю за его преданность. Что же касается до его товарища, то он ваш родственник; он вас любит, и наверное не изменит данному слову. Они наверное пошлют корабль на остров Кампбель, не найдут нас и поедут отыскивать на Аукландских
островах, которые находятся на пути к острову Кампбелю.
А ежели они не пошлют корабля? прошептал Мусграв. О! Моя бедная жена! Бедные дети! Что будет с ними без меня?
С этими словами, этот человек, обыкновенно спокойный при самой страшной опасности, вдруг закрыл лицо руками и зарыдал.
Джорж и Гарри молчали. Мы все были охвачены безутешным горем нашего несчастного товарища. Мы не смели на него взглянуть. После минутного молчания он оправился немного от своего волнения.
Не надо приходить в отчаяние, сказал я. Мы, мужчины, должны действовать, а не горевать. Что до меня касается, я не теряю надежды; по моему, надобно употребить все усилия, чтобы выйти из настоящего положения, и устроить свою жизнь, как можно удобнее, чтобы выждать помощи.
Моя уверенность ободрила товарищей. Было решено, что я останусь на берегу поддерживать огонь, а они постараются на лодке вернуться на "Графтон" забрать оттуда паруса, снасти и доски, из которых мы могли бы сделать палатку больше и удобнее нашего несчастного навеса.
Они тотчас же отправились и, несмотря на ветер и волны, вернулись счастливо. Они привезли все необходимые материалы для постройки барака и пошли в лес отыскивать удобного места для нашего жилища.
Лес был очень густой и почти непроходимый, особенно возле торфяного берега. Он состоял из трех крупных пород деревьев, перепутанных кустарниками, вереском, папоротником, всевозможными жесткими травами. Самое замечательное из найденных пород какой-то вид железного дерева. Кора у него тонкая, ствол от тридцати до сорока сантиметров в диаметре. Ствол дерева изогнут самым прихотливым образом, должно быть от постоянной борьбы против морских ветров. Кажется, будто в тихую погоду, он поднимает свою голову и растет почти вертикально, но настает время бурь, он гнется, крутится, ползет от порывов ветра, и опять в тихую погоду подымается немного вверх, но побежденный новой непогодой падает на землю. Иногда эти деревья не могут уже подняться с земли, ползут по ней и исчезают, местами под горами торфа, покрытыми густой растительностью; части ствола, оставшиеся над землей, покрываются различными мхами. Главные ветви, также как и ствол, стараются сперва подняться, но потом растут горизонтально. Несмотря на это, все дерево покрыто густой зеленью, под которой, как под крышей, растет целый лес кустов, вереска и болотных растений. Другие два рода деревьев: маленькая горная сосна и род белого дерева с широкими листьями.
Товарищи осмотрели лес, выбрали в нем место, меньше загроможденное перепутанной растительностью и расчистили его. Они взяли с корабля два заступа, две железные лопаты и топор; все это было привезено для розысков руды на острове Кампбель, кроме того, у нас был бурав, старое долото и молоток; вот все наши инструменты. Когда земля была очищена от кустарников и разровнена, они разбили палатку.
Я в это время исполнял обязанность весталки и повара. Последняя обязанность не потребовала от меня особенных знаний, так как надо было сварить кусок солонины, вынуть сухари и сделать чай.
После обеда Мусграв повел меня к нашему новому жилищу, куда отнесли все вещи и съестные припасы. Перед входом разложили большой костер, который мы должны были поочередно поддерживать ночью. Потом мы залегли на доски, разложенные по земле, и старались хоть немного отдохнуть от тревожного дня.
Мы залегли на доски, разложенные по земле.
Еще ночь не наступила, и в темноте я мог разглядеть все, что было кругом; мои товарищи
задремали; страшный шум поразил меня, я стал прислушиваться. Это морские львы выходили ночевать на берег из залива, где они гонялись целый день за рыбой; я слышал, как матери звали своих детей; в это время года у них обыкновенно бывает много маленьких. Изредка, среди глухого шума, раздавался громкий рев тюленя. Вот со всех сторон поднялся шелест травы, прерывистое и тяжелое дыхание, как будто резкий и глухой кашель.