Ты сегодня как сыч, невесело пошутил Сокольников.
Почему же как... Я просто сыч. Сижу в дупле и жду своего часа.
Считаешь, что он скоро пробьет?
Не считая, в океан не отправляются, а сидят дома. Там по крайней мере тепло, светло и не дует.
А, кстати, как ты полагаешь, когда перестанет дуть эта мерзость? Мне не удается показать матросам картину. Заметив, что Ковалев усмехнулся, Сокольников тоже покривил губы в усмешке, хотя смешного, с его точки зрения, в их положении было маловато. Ну и товарищам офицерам с мичманами также. Между прочим, могли бы через спутник, что ли, транслировать нам и телепередачи.
А ты свяжись с чевээсом, вполне серьезно подсказал Бруснецов.
Спасибо, сами грамотные. Знаем, в какую дверь войти.
Ковалев пошевелился на своем «пьедестале» и опять усмехнулся.
Вишь ты, старпому концерта по заявкам захотелось. Скажи радистам, обратился он к Сокольникову, пусть поставят «Дорогой дальнею да ночкой лунною...».
Таких не держим.
Это почему же?
Сокольников неопределенно кивнул головой, хотел, видимо, что-то сказать, но скрипнул динамик, и чистый, молодой, почти звонкий голос доложил:
Ходовой, БИП. Неопознанная цель. Пеленг... Дистанция...
Так, весело сказал Ковалев и спрыгнул с «пьедестала», быстро прошел к локатору, уставился в экран, на котором стало высвечиваться желтое пятнышко. Вахтенный офицер, готовность номер один. Штурман!
Есть штурман.
Рассчитайте курс право пять.
Именно в эту минуту или чуть позже Суханов и доложил, что акустики обнаружили надводную цель, и хотя Ковалев приказал им докладывать постоянно, нужды в этом особой не было цель уже надежно вели локаторы. Но ведь там, где бродят призраками надводные цели, могут оказаться и подводные. Ковалев, правда, не верил в такую удачу, но чем черт в прошлые годы только не шутил!..
Ходовой, БИП.
Цель номер один. Пеленг... Дистанция... Цель номер два. Пеленг... Цель номер три...
Не мелочимся, сказал Ковалев, набросил на плечи реглан и вышел в неуютную сырость, которая наотмашь хлестнула его по лицу. Он взял у вахтенного сигнальщика бинокль, оглядел колеблющийся горизонт или по крайней мере то, что должно было в обычное время составлять горизонт. Следом появился Сокольников с Бруснецовым. «Чего-то они сегодня парочкой бродят», подумал Ковалев и спросил у вахтенного сигнальщика:
Не видно?
Никак нет, товарищ командир.
Ковалев вернул бинокль сигнальщику, сказав при этом:
Справа по носу должна обозначиться групповая цель.
Они что же подрезают нам курс? спросил Сокольников.
По всей видимости, помедлив, сказал Ковалев. Я хочу пропустить их и перейти к ним на левый борт.
А они согласятся на твой маневр?
Комиссар, не трави душу. Я не знаю, с чем они там могут согласиться или с чем не согласиться, но если они не пустят меня на левый борт, значит, им почему-то не хочется, чтобы мы туда пошли. Четыре вымпела это ведь, комиссар, не шутка.
Пять, товарищ командир! громко, пересиливая шум океана, крикнул из ходовой рубки вахтенный офицер. Только что объявился пятый.
Спасибо, вахтенный офицер, уважил, промолвил Ковалев. Только кричать ни к чему. Мы тут на ухо не тугие. Он повернулся к Сокольникову: Вот тебе и вся арифметика пять к одному. Только не говори мне, что они испугались нас. Они не слабаки и нас не испугались, тем более что и мореходы они неплохие, но пять вымпелов против одного это ведь тоже что-то значит.
Товарищ командир! доложил сигнальщик. Справа по носу цель. Курсовой...
Все схватились за бинокль, но и без оптики уже был виден одиночный огонек на тревожной черной воде, на самом краешке такого же черного и тревожного неба.
Молодец, сигнальщик! сказал Ковалев. Продолжайте наблюдение.
Цель номер два. Справа по носу. Курсовой... Цель номер три...
Все пять? спросил Ковалев, ни к кому прямо не обращаясь и все-таки обращаясь только к старпому, и тот это понял, сказал, как всегда не торопясь с ответом:
Так точно.
Передайте в БИП. Пусть поторопятся с классификацией.
Бруснецов прошел в рубку, пробыл там не более трех минут, тем не менее Ковалев недовольно сказал:
Вас только за смертью посылать. Ну что у них?
По классификации БИПа. Цель номер один фрегат. Цель номер два фрегат. Цель помер три крейсер. Цель номер четыре авианосец. Цель номер пять эсминец.
Прекрасно, полный набор. Вот теперь, комиссар, давай маленько и помитингуем. Им, как, впрочем, и нам тоже, по древней мудрой логике делать в этой дыре нечего. Или они, скажем так, пасут тут свою лодку, боясь, что мы с ней вступим в контакт, или полагают, что мы с собою привели лодку. Такого мнения, кстати говоря, придерживается и командующий. Фрегаты с эсминцем, попомните меня, завтра же начнут рыскать возле нас, как молодые борзые, и одновременно контачить нашу лодку. А те двое авианосец и крейсер будут держаться немного в стороне.
Огоньки на горизонте вытягивались в цепочку, корабли там, видимо, шли кильватерным строем. Обогнать эскадру, чтобы выйти к ней на левый борт, как этого хотел Ковалев, было уже невозможно. А приотстав, пропустив ее, «Гангут» рисковал бы потерять ее из виду: она и мешала ему, но она же была и нужна. Ковалев понимал, что своими действиями супостат или подтвердил бы его догадки, или по тем же действиям он понял бы, что все его догадки это всего лишь гадание на кофейной гуще.