Опять после обеда начал соблюдаться адмиральский час, когда все свободные от вахт и дежурств валились на боковую, и «Гангут», казалось, легонько вздрагивал от могучего храпа. Суханова тоже клонило в сон вахту стоял Ветошкин, но сегодня он решил пренебречь адмиральским часом и устроил маленькую постирушку. Приборщик умудрился набрать воду не только в бачок для умывания, но и приволок две полиэтиленовые канистры. Суханов не стал вдаваться в тонкости, каким образом приборщик достал воду достал и достал, и, как говорится, слава богу. Воды набралось много, и Суханов решил заодно и голову помыть. Волосы от соли стали сальными, как будто их смазали соляркой.
Оказии давно не было, моряки в грустную минуту перечитывали старые письма, словно бы они только что поступили на корабль. Правда, на следующей неделе ожидался танкер-заправщик, но до следующей недели еще предстояло дожить.
Суханов замочил бельишко в обрезе обрезами на кораблях с прежних времен называли тазы, саданул в него побольше стирального порошка, чтобы грязь отстала сама по себе, и, ожидая, когда это произойдет, сел к столу, порылся в ящике: сперва достал письма от матери и сестер, потом нашел кустик полыни. Он еще пах, но запах становился словно бы линялым, теряя день ото дня свою остроту. «У всего должен быть свой конец, немного театрально подумал Суханов, как будто собрался писать речь, и неловко засмеялся, сам же устыдившись своей театральности. Скоро домой... И сходим на раскоп. И что-нибудь скажем. И нам тоже чего-нибудь скажут. Мы-то знаем, что скажем. А вот что нам скажут это большой-большой вопрос!»
В динамике скрипнуло, и вахтенный офицер объявил:
Вертолет к полету изготовить.
Привидения привидениями, назидательно сказал себе Суханов, а полеты продолжаются.
Он скорехонько пожамкал бельишко, прополоскал его в чистой воде, развесил по всей каюте в надежде, что Бруснецов не соизволит заглянуть к нему и не сделает великий втык, и поспешил на вертолетную площадку: все-таки интересно было узнать, почему это командир, сперва отменив на сегодня полеты, теперь вдруг решил их продолжить. К командиру с такими вопросами не сунешься: в самом лучшем случае промолчит, в худшем одернет, дескать, а вам-то, лейтенант, что больше всех надо? Это если официально, а если конфиденциально, то усмехнется своей дивной кривой усмешкой и обязательно процедит в сторону: «Не совали бы вы нос в каждую дырку». Такой вот портрет командира нарисовал себе Суханов. С Зазвоновым, хотя тот и числился в корабельных штатах командиром боевой части, отношения складывались совсем товарищеские.
Суханов дождался, когда тот спустится с мостика ходил к командиру на инструктаж, вместе покурили в затишке, пока механик дозаправлял машину и устанавливал лопасти.
Ничего необычного, сказал Зазвонов. Погода расстаивается, вот он и решил поднять меня на крыло, чтобы харчился не даром. Может, это последние вылеты.
Суханов насторожился:
Есть сведения?
Мне никто не докладывал, но краешком уха слышал, что на днях из базы выходят «Полтава» с «Азовом». Видимо, впредь решили искать лодку двумя кораблями при двух вертолетах. Ну а мы, стало быть, поближе к нашим ветреным подругам.
Несолоно хлебавши...
Ничего, сказал Зазвонов. Там кое-кому подсолят. Ну а уж потом и нам, грешным, маленько перепадет. Да мы еще заделаем козью морду.
Когда? простонал Суханов.
Эх, слухач... Была б шея, а петля найдется.
Зазвонов залез на левое сиденье,
на правое взобрался штурман, они поерзали, устраиваясь поудобнее, притянулись ремнями, подключили шлемофоны и сразу словно бы отделились от провожающих. В грузовой отсек забрался механик, задраил дверцу, и лопасти потихоньку начали раскручиваться. Зазвонов махнул Суханову перчаткой, потом ткнул ею вниз, видимо, указывал, чтобы тот шел к себе в пост.
Суханов закивал головой, дескать, все понял, и вертолет словно бы тихонько оттолкнулся, приподнялся метра на два, завис и, оказавшись за кормой, бочком взмыл ввысь, застрекотал там, становясь все меньше и меньше, и скоро совсем пропал.
Суханов спустился в пост. Ветошкин глянул на часы время его вахты еще не вышло и настороженно посмотрел на Суханова, но спрашивать его ни о чем не стал.
Полеты начались, сказал Суханов. Может, это последние.
Последние так последние, равнодушно заметил Ветошкин. Начальству виднее.
Да ведь с пустыми руками возвращаться не хочется! воскликнул Суханов.
Эх, товарищ лейтенант! Это ведь свободная охота. Тут либо пофартит, либо не пофартит. Кораблей много: одному не пофартило, другому пофартит. Глядишь, флот внакладе и не останется.
Суханов подвинул оператора в сторонку, сам сел на его место, надел наушники они хорошо прилегли к ушам и тотчас же очутился в мире других звуков. Впрочем, хотя они и были другими, ничего интересного в них не было: обыкновенные шумы обыкновенного моря. Прошло, наверное, более получаса Суханов не засекал времени, прежде чем он услышал тот самый протяжный звук, как будто кто-то ворочался в постели. Он глянул на Ветошкина и по тому, что тот тоже взглянул на него, понял, что ему показалось не одному. Они начали подкручивать настройку, но там все уже успокоилось и больше никто не ворочался. «Черт-те что, расстроился Суханов. Так ведь и с ума сойти недолго».