«Все надо исполнять, подумал Бруснецов. Понятно, что надо исполнять».
Вахтенный офицер, что у нас на румбе?
Вахтенный офицер доложил.
А мы что повернули? насторожился Бруснецов.
Так точно, четверть часа назад.
«Понятно, что надо исполнять», опять
машинально подумал Бруснецов. Он понял наконец-то, что Ковалев начал новую партию, сделав первый ход конем.
Товарищи офицеры...
Ковалев молча подал каждому руку. За столом они все виделись, но тут была маленькая хитрость Ковалева он хотел каждому поглядеть в глаза, словно бы спросить: «Ну как ты? А ты как? А ты?», и каждый из них глазами же отвечал: «Да я-то ничего. И я ничего. И я...» «Хорошо, подумал Ковалев. Я в вас верю, только поверьте, пожалуйста, и вы в меня. Это очень важно и для вас, и для меня. И тогда все будет прекрасно».
Собрал я вас, други мои хорошие, чтобы спросить: не намозолили ли вам глаза супостаты?
Ясное дело, что не за этим собрал командир своих старших офицеров, но они приняли эту игру и так же играючи, в несколько голосов, сказали:
Без них будет скучновато, товарищ командир.
Пускай ходят нам океана хватает.
От них просто так не отвяжешься, товарищ командир. Было ушли за горизонт, а мы повернули, и они бросились за нами.
Добро. Будем считать, что супостаты глаза нам не намозолили. А мы им? спросил Ковалев, похаживая по мостику.
Это уж надо их спросить. Может, они чего и скажут.
Добро. И этот вопрос мы выясним. А как настроение у команды?
Офицеры начали переглядываться. Собственно, они сами были частью команды, но только той частью, о настроении которой или интересовались в последнюю очередь, или совсем забывали поинтересоваться.
Оладушек захотелось морякам, подал голос Бруснецов, со сгущенным молочком.
Ну, понятно, старпом у нас известный сластена.
Обижаете, товарищ командир. Ради моряков стараюсь. А по мне, Бруснецов погладил свой тощий живот, хоть бы их и вообще не было.
Заявление вполне серьезное, думаю, что его можно принять к сведению. Есть ли другие предложения и претензии?
Все дружно потупились и промолчали.
Прекрасно. Тем не менее флагманский медик считает, что в команде появилось некоторое моральное утомление.
Флагманский медик «флажок» майор Грохольский, прикомандированный на время боевой службы к «Гангуту» «ввиду относительной неопытности корабельного медика старшего лейтенанта Блинова Григория Афанасьевича», от неожиданности вздрогнул, заслышав близкие сердцу слова, и привычно выпрямил спину. До этой минуты он хотя и делал вид, будто ловил каждое слово командира, на самом деле ровным счетом ничего не слышал, занятый своими мыслями. Незадолго до того как их пригласили на мостик к командиру, в санчасть заявился матрос из БЧ-5 с явными признаками острого аппендицита. По крайней мере, так Грохольскому показалось. Следовало бы посоветоваться с Блиновым, но того черти носили по всему кораблю. Грохольский и санитара посылал за ним, и сам пробовал толкаться в разные каюты, но тот словно в воду канул. Конечно, Блинов экземпляр еще тот, но его батюшка ведает клиникой, профессор, так сказать, а Грохольский давно подумывал об ординатуре. К тому же Блинов-младший уже делал подобные операции, а он, Грохольский, постоянно находился среди здоровых людей, кажется, и сам перестал отличать «лево» от «право».
Он поднял на Ковалева честные глаза и, как бы резервируя за медициной последнее слово, удивленно переспросил:
Моральное утомление? Простите, не замечал.
Ковалев насупился: Грохольский не принял правил игры.
Ну так, значит, я замечал, сказал Ковалев тусклым голосом и отвернулся от Грохольского, хотя тот все уже понял и готов был исправить свою оплошность и облечь в некую медицинскую оболочку любое соображение командира. Штурман нашел неподалеку прекрасную... Не правда ли, штурман, прекрасную? спросил Ковалев, и Голайба охотно подтвердил:
Так точно, товарищ командир, прекрасную...
Само слово «точку» произнесено не было, но командиры боевых частей и служб начали переглядываться и улыбаться откровенно радостно, нарушив солидность офицерского собрания и тем самым показав, что хотя они и старшие офицеры, но народ еще молодой и до забав тоже охочий. Видимо, подойдет танкер, а раз подойдет танкер, то и воду пустят по всем магистралям, а там чем черт не шутит! может, командир и купание с борта разрешит.
Так вот, штурман нашел прекрасную точку. Улыбки можно погасить. Тем более что я еще не решил, следует ли объявлять купание с борта или не объявлять. Это во-первых. Но канат туда-сюда потягаем. Возможно,
и на шлюпках походим по очереди. Это во-вторых. Вопросы есть?
Не известно, какая погода в точке?
Простите, холодно сказал Ковалев, но, по моим сведениям, наша гидрографическая служба там своей станцией еще не обзавелась. Нам предстоит первыми обживать тот райский уголок. Не правда ли, штурман?
Так точно, товарищ командир.
Может, кого-то еще интересует температура забортной воды в точке, скорость течения или прогноз погоды на ближайшую неделю? В том же духе, что и на первый вопрос, я постараюсь ответить исчерпывающе.
Командиры боевых частей и начальники служб и команд сделали вид, что им в высшей степени наплевать сразу на все температуры, а вкупе с ними и на все течения, которые существуют в океане, в том числе и на прогноз погоды на ближайшую неделю.