Рейвз уселся на пол рядом с чёрным священником и заботливо откинул налипшую прядь волос с его вспотевшего лба. Джегг, сознание которого угасало медленнее, чем двигательная активность, едва слышно застонал. Белый священник сочувственно вздохнул.
Ты понимаешь, дело в тебе. Думаешь, я не помню этих твоих штук с душеспасительными разговорами? Я догадался обо всём, как только ты отказался сесть в транспортник, который я за тобой прислал. Что тебе стоило, Джегг? Хотя бы один раз закрыть глаза и сделать, как говорят. Но нет, тебе необходимо добираться транзитным, бок о бок с комбайнёрами и прочим быдлом. Мы столько сил потратили, чтоб фильтровать информацию, поступающую на твой мультикуб! Но ты же считаешь себя самым умным, ты пошёл разговаривать с людьми. Разве это люди? Я знаю эту бетонную пыль новых районов на твоих сапогах. Там нет людей, Джегг. Только нелепые проститутки и наркоманы, воображающие, что могут что-то противопоставить мне. В отличие от элит, знающих своё место, эти неудачники воображают себя смелыми. Представляю, как они сбежались ябедничать на меня. Они ведь считают тебя едва ли не святым. Поборником этики и нравственности. И думают, ты выполз из своей норы, чтобы наказать священника Рейвза. Наказать за проломленную голову какого-то оборванца, посмевшего рисовать карикатуры на меня. На меня, Джегг, ты слышал? На главу Священной Миссии. На Бога.
Рейвз снова вздохнул.
Ты когда-то зачитывался историями о Тёмных Веках. Но не понял, что в этих историях сама жизнь. Негоже давать этим недочеловекам иллюзию свободы, позволять хотя бы номинально что-то выбирать: на что должны тратиться налоги, как украсить свой двор или с кем спать. Они неблагодарны и требовательны. Они должны знать своё место. Праведные, те, кто доверятся мне как Богу, без оглядки на совесть и мораль, получат всё: деньги, славу, власть. Но они всегда должны помнить, что обязаны всем не своим способностям и трудам, а Богу. Мне, Джегг. Я подарю им жизнь, полную счастья. И я смогу в любой момент у них всё отобрать. Ты лишний в этом уравнении. Но я не хочу тебя убивать. Я никогда не желал тебе зла. Ты слаб, но всё же всё же я не знаю никого, кто был бы так близок к равенству со мной. А это кое-что значит для меня. По крайней мере, пока ещё значит.
Так не должно быть, верно?
Левый электромагнит сдох, ответила Астер, не поворачивая головы. Давно уже на честном слове держался.
Это очень плохо? осведомилась Хэла, чувствуя, как по позвоночнику пробежал холодок.
Для нас ерунда, в общем-то, ответила инженер. Шлюз штатно закрылся. А магнит заменим на ближайшей станции. Но скорлупку помяло. Пойду посмотрю, в порядке ли криокапсула.
Астер подошла к Нале, штатному врачу.
Глянь, пожалуйста, наш терминал поймал сигнал его системы жизнеобеспечения?
Нала чуть трясущимися руками запустила поиск новых устройств, и уже через несколько секунд индикатор уверенно засветился синим.
Его показатели в норме, сообщила она, быстро пробежав глазами сводку.
Вот и славненько, кивнула инженер и направилась к шлюзу рубки. Амок, идём.
Робот-манипулятор послушно увязался за ней, мягко шурша прорезиненными гусеницами.
Он за Астой как собачонка бегает, Хэла с нервным смешком обернулась к Сегою в поисках моральной поддержки. В конце концов, кто, как не белый священник должен оказывать членам экипажа моральную поддержку?
Но Сегой, единственный мужчина на корабле, и единственный, кому во время стыковки по должностной инструкции полагалось сидеть пристёгнутым ремнями в пассажирском кресле, в ответ на замечание своей пассии только хмыкнул что-то себе под нос, продолжая внимательно разглядывать инженерную консоль.
Вот это электромагнит? ткнул он пальцем в маленькую красную точку на мнемосхеме.
Хэла подошла к консоли. И уверенно сказала:
Да, это он.
«Ну или маневровый двигатель, мысленно добавила про себя капитан. Хотя нет, точно нет. Если б у нас маневровый отвалился, Аста сразу бы мне мозг ложечкой выела, чтоб я заявку на замену в станционную мастерскую отправила и утвердила. Двигатель подходящий на складе чёрта с два найдёшь без предварительной заявки».
Сегой кивнул и ухмыльнулся собственным мыслям. Он мог бы поклясться, что индикатор мнемосхемы погас аккурат после того, как его задел палец в нейроперчатке инженера. Или Астер случайно ошиблась, и тогда это повод для шуток на ближайший месяц пути, или же но второй вариант ещё следовало обдумать.
Из коммуникатора раздался голос Астер:
Стекло криокапсулы дало трещину. Охладитель пока справляется, но надолго его не хватит. Нала, запускай протокол экстренной разморозки.
Нала переключила коммуникатор на обратную связь и выкрикнула с необычной для себя экспрессией:
Ты с ума сошла! Ты сопроводиловку видела на него? Мы не будем его размораживать! Залей стекло каким-нибудь раствором!
Для такого сочетания давления и температуры у меня ничего готового нет, сухо отозвалась инженер. На станции можно добыть, но до станции он не дотянет охладитель выйдет из строя по перегрузке часа через два. Три это потолок. Хэла, что скажешь? В сопроводиловке у этого пассажира максимальный уровень безопасности. К нам на борт он пристыковался живым. Если до станции мы его не довезём, тебе придётся объяснять им