Не лучше ли сделать это со взрослыми? попыталась возразить я.
Кто лучше может терпеть голод взрослый или ребенок? произнёс он, строго посмотрев на меня, и это заставило умолкнуть. Он ясно дал понять, что нас может ожидать.
Гибернационный отсек всё равно не вместит даже и четвертую часть. Он рассчитан только на часть экипажа, поддержала Селкси Пилкинд, девушка-дворф, которая была корабельным врачом.
Вместим, кого сможем, ответил Гререл.
Через пару часов отсек для гибернации наполнился недовольными возгласами, детским плачем, репликами отчаяния.
Наблюдая за этим, мучительная тоска окутала мою душу. Каждый крик, каждое дитя, заливающееся горьким плачем, разрывали моё сердце на мелкие осколки. Я чувствовала, как парусина надежды теряла свою прочность, опускаясь в бездну лицемерного покоя гипобиоза.
В тот момент, когда капсулы начали заполняться газом, в мою душу закрался страх. Страх за тех, кто погружался в длительное забытьё, приводя к мысли, что, возможно, они останутся в таком состоянии навсегда. Что будет, если не хватит энергии для поддержания отсека? Ведь резкий выход из гибернации мог привести к летальному исходу. Вскоре воцарилась тишина, и я видела на лицах взрослых, стоящих возле капсул, где спали их дети, такой же страх. И сознание того, что я не могу ничем помочь, превращало меня в пустую оболочку, затянутую безысходностью. Когда после я зашла в кают-компанию, посмотрела на лица друзей и коллег, их лица отражали такое же безмолвное переживание.
В назначенное время появилась планета назначения. Это было незабываемое и волнующее зрелище. Она была невероятно красива. Я смотрела через смотровое стекло на голубую с белыми разводами планету и чуть не плакала от счастья. Мы наконец-то долетели! Мы смогли!
С каждым мгновением, когда «Исилдур» приближался к ней, сердце моё наполнялось трепетом. Она выглядела вполне гостеприимной. Я живо представила, как переливались её океаны на солнце, а облака парили в лёгком танце. Я словно могла ощущать, как свежий ветерок проносится, обдувая лёгкой прохладой, словно приглашая на встречу с новым миром.
Эта планета, казалось, обещала множество чудес. Я мечтала об исследовании лесов, о встрече с существами, прожившими сотни лет в гармонии с природой. Каждая секунда приближения к поверхности планеты закрепляла в моём сознании мысль о том, что это начало чего-то нового, даже не подумав о возможной опасности. Мы были первопроходцами и исследователями, готовыми для невероятных приключений в этом удивительном уголке Вселенной.
Просканируйте поверхность планеты, выясните расположение воды и материков, приказал капитан, выводя меня из мечтательной задумчивости, заставляя вспомнить, что я снова на вахте.
А как насчёт живых организмов? поинтересовалась я
Эти датчики у нас и так не особо работали. А после столкновения вовсе вышли из строя. Остались только тепловизоры, но они работают на меньшем расстоянии. Так что с живностью придется разбираться на месте, сказал Эстелар.
Был выбран самый большой материк. Анализ показал, что поверхность пригодна для посадки. Приземление было «мягким», поврежденный двигатель просто отвалился, когда корабль буквально на брюхе бороздил землю, снося всё на своем пути, остановившись около горы. Пейзаж был великолепен и напоминал ландшафт нашего родного Орсаса. Но за красотами может скрываться и смертельная опасность.
Пустошь отчаянья
Нацепив костюмы для выхода в открытый космос, вооружившись и обвешавшись всякими датчиками, мы ждали своего командира у выходного люка. К нам подошёл капитан.
Далеко от корабля не отходите. Заряды бластера попусту не расходуйте. Кто знает, что нам предстоит. Если что-то непредвиденное произойдет, тут же посылайте пилинг и сигнал о помощи. Как только сутки здесь будут иссякать, возвращайтесь, давал указания Эстелар.
Так точно, ответил Растель. Но в скафандре его голос прозвучал глухо и забавно. Подошёл Дормор. Дверь изоляционной прозрачной камеры закрылась. И открылась дверь наружу. Растель было направился к выходу.
Куда прёшь вперёд батьки в пекло, буркнул на него дворф, останавливая его.
Я всё ещё дулась на капитана.
«Вот пойду наружу, вот съест меня какая-нибудь зверюга. Вот тогда он узнает, что значит потерять одного из ценных членов экипажа», думала я, оглянувшись на прощанье. Он стоял возле и о чем-то разговаривал с подошедшей Селкси.
И тут я поняла, что он даже скупую слезу не пустит по этому поводу. Да и зачем космический навигатор,
если мы не в космосе. От сознания своей бесполезности и его равнодушия обиделась на него ещё больше и шагнула за дверь на трап, навстречу опасностям и неизвестности. Будь что будет.
Снаружи было тепло и солнечно. Недалеко была огромная поляна и чаща леса. Шум и щебетание птиц говорили о присутствии жизни, кроме растительной. Датчики показывали довольно приемлемую температуру и уровень радиации. Тепловизоры то, что крупных существ поблизости нет. Газоанализаторы то, что атмосфера пригодна для дыхания.
Дормор, обретая уверенность, первым сошел с трапа на незнакомую землю. Его тяжелые ботинки коснулись мягкой травы. Упругая поверхность, покрытая растительностью, как будто приглашала на прогулку, отозвалась легким покачиванием из-за незначительной разницы гравитации, но более с непривычки. Он дал знак, что всё в порядке. Мы сошли с трапа за ним. Мой взгляд привлекли необычные цветы с интересными формами, но трогать я их не стала, не зная, безопасны ли они. Вдруг они нанесут вред, откликаясь на чужое присутствие. Всё вокруг было наполнено мягкими звуками природы: шорохом листьев, потревоженных ветром, осторожным стрекотанием насекомых и редким далеким пением неведомых птиц, по крайней мере, нам так казалось. Каждый шаг сглаживал трепетное волнение, порождая чувство открытия и ожидания. На этой новой планете находилось бесчисленное множество тайн, которые ещё предстояло открыть.