Кажется, они с Гермионой рьяно строили карьеру какие-то годы иногда, конечно же, ссорились оба ведь жутко упрямые и смелые а потом бурно или нежно мирились. Многие находили их брак идеальным, гармоничным, браком двух родственных душ.
Но что-то было не так. Что-то, что они оба или же только он сам, упустили. Гарри поставил бутылку огневиски в сторону и, закрыв глаза, потёр переносицу.
Он, лишённый возможности познать родительскую любовь, давно хотел построить дружную семью. Отдать всё то, что не получил сам, кому-то родному, кто будет согревать его сердце. Гермиона это знала. Она всегда всё знала и многое понимала без слов. И она тоже хотела ещё больше тепла и любви. Гермиона пожертвовала ради него доверием своих родителей и так и не смогла их вернуть.
«То, что уже стёрто, невозможно восстановить, объяснял им австралийский целитель. Вы же не думаете, что взмахом палочки можно вернуть стёртую тем же взмахом запись на пергаменте?»
Грейнджеры её не вспомнили, и для неё это было ударом. Наверное, поэтому Гермиона спустя годы не приводила никаких доводов против того, что можно было бы расширить семью. Карьера карьерой её всегда кто-то будет строить, как и подниматься выше другого, но ничто не заменит родного человека, не заменит обращённых с любовью глаз, ярких воспоминаний, эмоций и тепла, что останется в сердце.
«Я так больше не могу. Прости меня».
Она ушла в этот самый день, 31 октября, оставив на кухонном столе короткую записку и обручальное кольцо.
Гарри сделал глоток огневиски и продолжил смотреть в темноту коридора. Хотя бы он не вызывал у него отклик и не был связан ни с какими воспоминаниями. Возможно, можно было доковылять до двери и выглянуть на улицу, понаблюдать за необычным сиянием в небе или хотя бы подышать свежим воздухом, но у него не было ни сил, ни желания.
Этот день словно бы стал его проклятием. В этот день с ним по жизни случалось что-то отвратительное. Он кого-то терял или оказывался в чрезвычайно тяжёлой ситуации. И как бы ему ни хотелось всё исправить, положив поверх что-то хорошее, Вселенная, будто назло, подкидывала ему одно испытание за другим.
Гарри устал и опустился на спину прямо на лестнице. Так лежать было неудобно, но это его нисколько не напрягало. Сегодня многие коллеги смотрели на него, их начальника, с растерянным видом вероятно, не знали, поздравлять ли его с праздником, победой над Волан-де-Мортом, или же посочувствовать. Те немногие, с кем он делился сокровенным, молча исполняли его приказы и готовы были составить компанию вечером. Но Гарри не хотел ни их участия, ни внимания. Достаточно было того, что они помогали какие-то годы искать Гермиону, достаточно было того, что им не надо было всё объяснять.
В этот день он потерял будущее потому что их долгожданная девочка родилась мёртвой. А ведь они придумали ей имя. Мэри. Любимая, как ласково говорила Гермиона, найдя значение имени в книжке.
«Вашу жену коснулось неслабое проклятие ещё и в самом расцвете сил, когда организм только-только созревает, и каждый удар может иметь серьёзные последствия. А потом ещё и неоднократное воздействие Круциатуса Про вас вообще лучше не говорить, мистер Поттер, твердил в своём кабинете главный целитель. О каком потомстве вы вообще думали? При таких данных даже если зачатый вами ребёнок каким-то чудом родится живым, здоровым он никогда не будет!»
Упрямая по природе Гермиона долгие месяцы не хотела с этим мириться. Или же делала вид, что не хотела мириться Но и её силы были не безграничны. После рождения Мэри она как будто
бы сделалась неживой, и Гарри не мог до неё достучаться. Возможно, у неё была депрессия, но ни он, ни друзья не оставляли её одну и всячески поддерживали. Гермиона и сама не отказывалась от приёма лекарств и запоем читала всякие книжки. Но может, этого было мало? Может, это только в глупых фильмах и книжках все душевные болезни и невзгоды со временем проходят? Близкие люди находятся рядом, поддерживают и утешают человека, и становится легче. Может, по правде говоря, это всё дерьмо собачье? Ни одна забота или «мудрые» слова не закроют дыру в сердце, особенно, если она там не одна.
В этот проклятый день она просто ушла. Гарри искал её везде, где мог. В Австралии, где всё так же жили ничего не понимающие Грейнджеры. Во Франции, где жили некоторые их друзья. В Болгарии. В Румынии. В десятках других стран и городов. Но всё было тщетно. Она исчезла бесследно, даже кота с собой не взяла, и Живоглот пронзительно мяукал какое-то время на Гриммо, пока не заболел и тоже не исчез. Наверное, нашёл где-то укромное место и умер. Иногда Гарри думал, что и Гермиона поступила так же. Сдалась и ушла, чтобы он не увидел того, что она с собой сделает. Ушла, решив, что без неё у него будет хоть какой-то шанс на будущее с другой девушкой.
Бродяга! Эй! Сколько можно тебя звать, собака?! Лунатик и тот всегда быстро на связи! А ты!..
Гарри не сразу понял, откуда слышит смутно знакомый ему голос, и приподнялся.
ты там бегаешь где-то, что ли, псина? не унимался обладатель голоса, и рука Гарри инстинктивно опустилась на грудной карман.