В Норе Гермионе было не с кем поделиться своими переживаниями и трудностями, ведь семья Уизли еще не оправилась от собственных горестей, чтобы уделить внимание ее незначительным с виду расстройствам. А Гарри и Рон с головой ушли в собственные дела, и она их почти не видела дома.
Девушку тяготило и то, что Рон вообще стал избегать ее, потому что их попытка построить отношения после победы привела к чудовищной неловкости, и Гермиона пока не знала, что с этим делать.
Профессор с самой битвы не приходил в себя, хоть и прошло уже полтора месяца. Целители не давали никаких прогнозов, только неоднозначно пожимали плечами. А Гермиона порой со страхом поглаживала холодную руку Северуса Снейпа кончиками пальцев и думала, что если он не проснется, такое состояние для него гораздо хуже смерти.
Просыпайтесь, профессор Снейп. Вам больше нечего бояться, на вас нет груза, вы можете жить для себя, тихо произносила она, задумчиво рисуя кончиками пальцев невидимые узоры на его руке.
И вот однажды он открыл глаза. Гермиона в тот вечер после смены, уставшая до ноющих мышц, сидела на стуле, но корпусом навалилась на кровать. Хотелось есть и она понимала, что уже пора уходить, но усталость навалилась с новой силой, отбивая любое желание пошевелиться. А сегодняшняя работа на первом этаже, заставила ее вспомнить родителей, когда она помогала целителям залечивать раны одной пожилой паре. Она так скучала по ним, что сейчас дала волю своим эмоциям. Лучше пережить их здесь, в палате, где никто не увидит ее переживаний, чем пытаться держать лицо в Норе, когда нужно поддерживать других. Подперев рукой лицо, она уже привычно обводила венки пальцем на его руке и себе под нос читала сонату Шекспира:
Кто под звездой счастливою рожден
Гордится славой, титулом и властью.
А я судьбой скромнее награжден,
И для меня любовь источник счастья.
Под солнцем пышно листья распростер
Наперсник принца, ставленник вельможи
И тут она, словно что-то почувствовав, подняла глаза и встретилась с черным, пронизывающим до самых костей взглядом и вскрикнула от неожиданности, дернувшись на стуле и едва не упав назад.
Вскочила и попятилась, судорожно пытаясь
нащупать дверь, потому что не могла отвести от него взгляда, боясь, что если она моргнет или отвернется, иллюзия исчезнет. Открыла дверь и закричала, зовя целителя.
А потом завертелось. Процедуры, массаж, наблюдение. Она сама вызвалась ухаживать за ним, игнорируя мрачные взгляды Снейпа и его нежелание сказать ей хоть слово. Настроение у профессора было отвратительным, словно он был не рад тому, что очнулся. Хотя, возможно, постоянные приходы мракоборцев, которые разговаривали с ним как с худшим из преступников, явно не добавляли ему доброжелательности к людям и желания жить, особенно, учитывая, что ему вменяли какие-то серьезные обвинения, и через пару дней персонально у его палаты был поставлен мракоборец, который следил, чтобы Снейп оставался внутри. Саму палату тоже зачаровали, и даже Гермиона не могла подойти к окнам. Когда она поинтересовалась у Гарри, что происходит, он ответил, что стали известны отягчающие обстоятельства в его деле и во всем разберется суд.
Поэтому настроение профессора Снейпа было вполне объяснимо. Если бы еще оно не сказывалось на окружающих его волонтерах и целителях. Порой он становился просто невыносимым, и это даже не разговаривая.
Терпение Гермионы, ее искреннее желание помочь, разговоры ни о чем и постоянное присутствие сделали свое дело, Северус не переносил ее. Кажется, на все это у него была аллергия. Гермиона сделала вывод, что он неприятный и неблагодарный человек. Он не ценил хорошего к себе отношения и смотрел волком даже на тех, кто был к нему добр особенно на тех, кто был к нему добр. Гермиона стала нежелательным лицом номер один в его списке именно из-за того, что сбивала его с толку своей отзывчивостью.
Сначала он странно смотрел на нее, пытаясь понять, не спятила ли она. Он оценивал ее поведение, анализировал, а потом заговорил с ней, хриплым и негромким голосом, четко и ясно дав понять, что не нуждается в ее заботе, и вообще она ему ужасно осточертела, и все, о чем он мечтал, так это чтобы она не пришла к нему завтра.
В носу щипало от подступивших слез, которые она старалась проморгать, как можно скорее, прежде чем повернуться к нему и улыбнуться как ни в чем не бывало. Потому что она точно не станет следовать его капризам и бросать свою работу только потому, что он так хочет. И с тех пор встречаться с ним взглядом с каждым разом становилось все сложнее, страшнее видеть в ответ на свое открытое сердце непробиваемый холод в антрацитовых радужках.
Но она ничего не могла с собой поделать и оставалась рядом, несмотря на его отношение к ней. Она уже понимала, что у нее появились необоснованные, противоречивые чувства, которые до жути пугали ее, но не отпускали. Гермиона поняла, что ее робкие чувства не найдут отклика у этого холодного мужчины, да и, если честно, не представляла себя рядом с ним. Она вообще считала это глупой влюбленностью, порожденной посттравматическим расстройством, но ничего не могла поделать с собой, поэтому просто решила принять, как есть то, что с ней происходило. Но Северуса это неимоверно раздражало, и чем добрее и терпимее она старалась быть, тем хуже он вел себя, тем грубее одергивал и язвительнее комментировал все ее действия.