Злополучная круча мне больше не снилась, но во мне поселилась высокомерная уверенность в том, что для меня отныне нет ничего невозможного. Это пугало и раздражало меня, потому что это было сродни гордыне, которая, как я знал от бабушки Маруси, была великим грехом
Перед Днем Советской Армии меня и Генку Дурнева принимали в комсомол, потому что нам исполнилось по четырнадцать. В нашем классе уже многие ходили комсомольцами. Кого приняли перед ноябрьскими праздниками, кого перед Новым Годом. Не комсомольцами оставались только переростки: Агарков, Андрианов, Семенов, Аникеев, да Аркашка, брат Барана. Им уже давно перевалило за пятнадцать и даже за шестнадцать, но как-то само собой разумелось, что им в комсомол путь заказан.
Комсоргом класса у нас был выбранный единогласно Женька Третьяков. Недаром он читал собрание сочинений товарища Сталина. Тут не все художественную книжку могли осилить до конца, a oн собрание сочинений товарища Сталина читает.
На собрании мы с Генкой Дурневым сидели за первой партой в белых рубашках, застегнутых на верхние пуговицы, напряженные и торжественные. За учительским столом сидели Женька Третьяков, Женька Богданов и приглашенный председатель Совета Пионерской дружины Валя Климов. Он был в пионерском галстуке и с тремя красными нашивками на рукаве символом его пионерской власти. На прошлой неделе мы с Дурневым стояли в этих же белых рубашках, но с повязанными поверх красными галстуками перед пионерской дружиной, а Валя Климов рекомендовал нас в комсомол, после чего собственноручно снял с нас галстуки, и мы как бы уже не были пионерами, хотя еще и не комсомольцами. Вторую рекомендацию мне дал Женька Богданов, а Дурневу сам Третьяков.
Первым к столу пригласили Генку. Комсорг дал ему хорошую рекомендациюхарактеристику и спросил у собрания, готовый в любую минуту поддержать своего протеже: «Вопросы к Дурневу есть?»
Что такое демократический централизм? раздался насмешливый голос Пахома.
Собрание сразу оживилось. Раздались смешки.
Пахомов! Женька привстал на стуле. Не превращай комсомольское собрание в балаган.
При чем здесь балаган? обиделся Пахом. Пусть ответит на вопрос по уставу. Меня в райкоме спросили: «Что такое демократический централизм?»
Генка Дурнев растерянно смотрел в зал и молча переминался с ноги на ногу. Женька Третьяк полез в Устав. Полистав, сразу не нашел, и захлопнув тоненькую красную брошюрку, спросил Пахома:
Ну и что же такое демократический централизм? Сам-то знаешь?
Теперь знаю. Выборность всех руководящих органов комсомола сверху донизу, отчетность комсомольских органов, строгая комсомольская дисциплина и подчинение меньшинства большинству. И еще, обязательность решений высших органов для низших, отрапортовал Пахом и, довольный, сел.
Вот видите, товарищи, как плохо мы знаем Устав! нашелся Женька Третьяк. А в райкоме могут задать любой вопрос, и будет стыдно не ответить. Еще вопросы?
Вопросов больше не было. Всем хотелось, чтобы собрание поскорее заканчивалось, да разбежаться.
Обязанности члена ВЛКСМ, задал вопрос сам Женька. Дурнев оживился и стал бойко перечислять:
Член BЛKCМ обязан: быть активным борцом за претворение в жизнь величественной программы коммунистического строительства, быть патриотом советской Родины, отдать для нее все свои силы, а если понадобиться, отдать за нее жизнь; настойчиво овладевать марксистсколенинской теорией, показывать пример, хорошо учиться
Смело развивать критику и самокритику, вскрывать недостатки в работе, сообщать о них в комсомольские органы, вплоть до ЦК ВЛКСМ, добавил Женька Третьяков, наверно, важный для себя пункт. Так?
Дурнев
места попутными поездами доберусь. А там казенные харчи, казенная одежда. А нет, так руки есть.
Попутными поездами тоже уметь надо, сказал Орех, прикладываясь к пиву.
Федюню помните? В Крым поехал батьку искать. Батька-то с войны не вернулся, а кто-то донес, что он там с другой бабой живет, фронтовой женой. До половины не доехал, поездом обе ноги отрезало. Теперь на тележке катается и на базаре милостыней кормится.
Ты, Орех, даешь, усмехнулся Мирон. Федюня пацан был.
Поезд, он не разбирает пацан или мужик.
Так ты куда решил? В Таллинн или в Калининград?
Наверно, в Калининград. Документы через месяц отошлю, а там буду ждать вызова.
Ну ладно, давай за Калининград.
Кум хотел налить водку в стакан, но Орех остановил его:
Лей в пиво. Здесь делить нечего.
Может, разомнемся? Бой гладиаторов устроим? Что-то мне кореша в том углу не нравятся, оказал Кум, в которого после водки вселялось мировое зло.
Это, где Китаец сидит? уточнил Орех.
Все время в нашу сторону зырят, подтвердил Мирон.
Не, пацаны, не здесь. Здесь лягавые ходят. Запросто сесть можно. Опять же, драка начнется, перебьем все, х рассчитаешься. Давай лучше еще по сто пятьдесят возьмем.
Я не хочу, вдруг сник Кум. Завтра на работу. Подниматься тяжело.
Ну как хочешь, удивленно посмотрел на Кума Орех. А ты? повернулся он к Мирону.
Мне тоже хватит.
У Мирона чуть заплетался язык, но выглядел он трезво.
Ну, тогда пошли. Что я один что ль буду? обиделся Орех и встал.